Реализация

Талик время от времени поглядывал через распахнутое окно во двор на играющую с хоббитами Силь. Кавайная учила двоеросликов игре в ладушки. Ну и ладно. Чем бы не тешилась, лишь бы остроухому на шею не вешилась. Ненормальная любовь аборигена и попаданки действовала Талику на нервы. Ещё больше на нервы действовала Гелла. Вот уж кто-кто, а эта демоническая девица не собиралась заниматься ерундой типа ладушек и упускать из виду обладателя солидного состояния и будущего землевладельца.

Демонесса предпочитала постоянный телесный контакт. Сколько бы Талик не убирал колено и сколько бы Витольд не пытался засунуть хвост в карман, внутрь штанов или подсунуть его под себя, нахалка с крашенными рогами добиралась либо до хвоста, либо до коленки. Ощущение «держат и не пускают» неимоверно раздражало. И как Азазель терпел такую липучую особу? Сажать себе на шею Геллу, или как там её зовут на самом деле, Талик не собирался.

— Горгуль! — Воззвал писатель к герою-любовнику. — Включай свой метаболизм обратно, а то я её сейчас шарахну не хуже, чем Потапченко мэра.

Бутончик немедленно присоединился:

— Да! Нам место для замка выбирать, а тут всякие посторонние личности будут под ногами путаться.

— Пф! — Горгуль был полон презрения к идее обратного метаболизма. — Фарш невозможно провернуть назад, — пафосно изрёк соблазнитель. — Я своё дело сделал, а как теперь от неё избавляться, решайте сами. Например, Витас может свой собственный метаболизм включить на полную катушку. Пусть смердит псиной и ловит блох. Бутончик вполне способен противно попищать, а Витольд — сказать какую-нибудь гадость. Вдруг, ей станет противно? Я за вас ещё и думать должен?

Талик покосился на татушку-Тайсона. Не-а. Рогокрашеной и демонически гламурной Гелле противно станет, только если платёжный Тузик побледнеет как моль.

— Идея здравая. — Бормотун зашевелил ирокезом. — Но с воплощением будут сложности. Нужна помощь аборигенов.

— Аборигены ерундой занимаются, — грустно констатировал Талик. — Делать им нечего. Понятно же, что ничего из Потапченко не выдавишь. Он и сам не знает каким-таким образом крутого демона прожёг. Надоело уже сидеть.

— Сколько времени потеряли, — грустно пискнул Бутончик.

— А давайте, Силь попросим помочь. А она пусть — своего остроухого потеребит, — оживился Витас.

— Попросишь тут, — рыкнул Витольд. — Блоха рогатая опять мой хвост захомутала. У-у-у, дура крашеная!

— М-да, — Бормотун ударился в философию. — Хорошо, когда девушки сами на шею вешаются. Но, кто же знал, что они как повесятся, так там и висят!? А у нас нет никакого опыта по культурному… отшиванию.

— Это всё писатель виноват, — неожиданно рявкнул демон. — Талик, слабо послать её прямым текстом?

Талик и удивился, и разозлился. Ничего себе? Какой-то там отросток личности, плод его фантазии, будет ему же ещё и претензии предъявлять!?

— Сам её посылай! — Рявкнул он в ответ не менее злобно.

— Не могу, — притворно плаксиво издевался Витольд, — мне твоё интеллигентное воспитание мешает. Оно мне уже поперек горла! — Бросил прикидываться и зарычал коварный.

— А кому оно не поперек?! — Вдруг пропищал Бутончик. — Думаешь мне не поперек? Такую идею тайного обогащения похоронил, писатель! Прокололся как последний лопух со своим сочинительством! Бумагу ему подайте, творить ему хочется! Надо было молчать и не сдаваться! — Совсем не притворно причитал вампир.

— Трррряпка! — Вставил своё веское мнение оборотень. — Вон, Потапченко, посмотрите как в несознанку ушёл. Остроухий уже вспотел, а клопомор всё не колется.

— М-да… — добил Талика маг. — Правы аборигены. От писателей — одни проблемы.

Писатель Золотов даже не успел как следует возмутиться бунтом вторичных сущностей, потому что примерно то же самое вслух высказал Баська. Как будто их мысли подслушал:

— Эта… шиншилла фем… ширшила фар… Искать надо. Писателя.

— Шерше ля фам, — поправил подчинённого конвоир. — Какого писателя, Басир? Женщину?

— Женщину? — Баська сонно похлопал глазами. — Почему женщину? Не-а, того, который Потапченко ещё до реализации… этого самого… того… я сейчас…

Гномыш опять уткнулся в планшетку и довольно шустро зашевелили пальцами. Эльф, что удивительно, терпеливо сидел и ждал, вместо того, чтобы послать Баську вместе с его идеями во двор хоббитов развлекать. Маг-клопомор, замученный допросом, тоже ждал, заинтригованный поведением гнома. Баська сопел от усердия и временами бормотал себе под нос:

— Было же оно. Сейчас-сейчас. О! — Радостно возвестил потомок тружеников забоя. — Нашёл. Жуть, сударь. Сначала эта… вопрос. А Азазель на таракана похож? — Обратился гномыш к клопомору.

От такого вопроса даже бунтующие сущности Талика вздрогнули синхронно с писательской. Как демон может быть похож на таракана? Совсем что ли Баська ума лишился?

А Потапченко горестно вздохнул и потряс Талика новой информацией.

— Усы у него. Рыжие.

Витольд пискнул на манер Бутончика:

— Не может быть!

— Усатый демон… Это новое слово в демонологии. — Бормотун был в шоке.

— Рыжий. Ха! — Витас почему-то счёл ситуацию забавной.

— А усатые вампиры здесь есть? — Озаботился Бутончик.