Ребёнок от босса

Войдя в медицинское учреждение, мы прежде всего оказались в приёмном помещении, которое совершенно не казалось бездушным и устрашающим. Интерьер центра вне всяких сомнений был разработан толковыми дизайнерами. Комфортная светлая мебель помогла почувствовать себя почти как в санатории.

В центре «Планирования семьи» все медицинские атрибуты были отодвинуты на второй план, наверняка, чтобы пациенты хотя бы на мгновение, смогли забыть о том, что они находятся в клинике. И спустя короткое время, благодаря корректному обращению медицинского персонала, я расслабилась, готовая довериться специалистам и их методам.

— Последний день месячных? — врач ставит меня в тупик.

Краснею от вопроса и машинально бросаю косой взгляд в сторону мирно сидящего на кожаном диване Максима. Он встречает мой напряженный взгляд и приподнимает бровь, словно удивляясь моей стыдливости.

— Я… у меня они не регулярные, — нахожу в себе силы ответить врачу, не смотря на смущение из-за присутствия Садулаева. Впервые проклинаю свой цикл, который совершенно нерегулярный, почти, как и у всех балерин. Людмила Игнатьевна опускает очки чуть пониже на переносицу и смотрит на меня внимательно поверх толстых слегка затемненных линз.

Решаю пояснить ситуацию.

— Я актриса балета.

Женщина тут же понимающе кивает.

— Что ж, будет сложнее высчитать дату, но ничего страшного, — пальцы брюнетки быстро порхают по клавиатуре, записывая все необходимы данные.

— Двадцать пятого мая мы… — подает неожиданно голос Максим, подмигивая мне сдивана, совершенно не стесняясь врача.

Вижу, как дёргается уголок четко очерченного рта в улыбке. Нахал! Ему ещё и смешно! Но вместо злости чувствую напряжение в щеках. Ответная улыбка наглым образом рвётся наружу, но я себя успокаиваю, что это лишь защитная реакция.

— Так, — в голосе врача чувствуется толика облегчения, после нехитрых вычислений, Людмила Игнатьевна улыбнувшись, выносит вердикт, — ПДР на февраль.

- ПДР? — переспрашивает озадаченно Макс, проводя ладонью в привычном жесте по затылку. Темная бровь мужчины вновь вопросительно ползет вверх.

— Да, Максим Мансурович, — откликается терпеливо Людмила Игнатьева, а затем объясняет будущему отцу: — ваш ребёнок появится на свет примерно в конце февраля.

Лицо Максима проясняется, но после следующих слов врача, брови Садулаева хмурятся, образовывая почти одну прямую линию.

— Ангелина, у вас очень большой дефицит веса, — женщина, последний раз пробегает глазами по заполненной мною злополучной анкете. — Сорок шесть килограмм.

Замечаю ошарашенный взгляд Максима, направленный на меня, словно я неопознанный летающий объект.

Наверняка выражение моего лица более чем красноречиво, поэтому врач спешит успокоить:

— Мыразработаем специально для вас план рациона, чтобы удовлетворить потребности в питании и вас и ребенка, для постепенного увеличения веса в течение всех трех триместров. Не волнуйтесь, все будет сбалансировано и ничего лишнего, – темные глаза Людмилы смотрят уверенно. - Вы быстро вернетесь в профессиональную форму.

Мне только и остается, что согласно кивнуть. Поздно топать ножкой…

— А теперь прошу за ширму, — приглашает врач.

Неохотно поднимаюсь со своего места, молча следуя в том направлении, что мне указали.

После осмотра, я подписываю все необходимые бумаги.

— Остается сдать кровь на ХГЧ, — Людмила Игнатьевна заканчивает писать на бланке необходимый список анализов и рекомендаций, но спохватившись, восклицает: — ах, да! Витамины.

Я встаю со стула, и Максим тут же оказывается возле меня. Широкая ладонь мужчины обвивает мою всю еще узкую талию, притягивая ближе к себе. Я покорно прижимаюсь к нему щекой, ощущая чувствительной кожей, мягкий материал белой футболки и кладу раскрытую ладонь на его твердую, словно гранит грудь.

— То, что у вас было недомогание и боли в низу живота — это частое явление на ранних сроках. — Успокаивает Людмила, протягивая заполненный бланк, но Максим опережает меня, сворачивает лист и отправляет в карман джинсов.

После этих слов, я буквально чувствую, как сердце Максима пропускает удар прямо под моей ладонью, и я не осмеливаюсь посмотреть ему в лицо.

До дома мы добираемся за десять минут, вот оно преимущество жить в самом центре города.

— Детка, я заскочу на работу, примерно на час-два и сразу домой, — говорит Максим, как только мы заходим в квартиру.

Большой палец в привычном жесте проходится по моей шее, останавливаясь возле яремной вены.

Взгляд Максима еще долго преследует меня, даже тогда, когда он покидает квартиру.

Отбрасываю воспоминания прочь. Максим получил зеленый свет от Людмилы Игнатьевны. Теперь его ничто не удержит! Я это чувствую своей женской сущностью… нетерпение, которое сжигает Максима изнутри.

Резкий звонок в дверь заставляет меня вскинуть голову, забыв об бланширующихся овощах. Должно быть это Максим, как раз прошло ровно два часа после его ухода.

Я даже не задумываюсь, почему он звонит в дверь. Спешу открыть, поправляя на ходу выбившиеся пряди волос из растрепавшейся французской ажурной косы.