Рефераты для дурехи

Однако судьба нации отнюдь не исчерпывает личную судьбу. Социальные катаклизмы еще не повод закрыть глаза на индивидуальные страдания, ибо всегда человек будет воспринимать свою жизнь субъективно значимо, а не только с позиций национальной кармы народа, где ему предстоит занять отведенную ему нишу, либо стать винтиком" в борьбе гигантских механизмов сильных мира сего. Конечно, в деленной мере судьба Андрея Соколова типична Почти не было в стране семьи, не потерявшей бы кормильца: сына, брата, жениха, мужа И все же для Шолохова центральным остается общечеловеческий смысл рассказа Иначе он не назывался бы "Судьба человека".

В лагере под Дрезденом в который раз Андрей Соколов почувствовал тяжелое дыхание смерти. Работавший вместе со всеми на каменном карьере, где норма выработки была четыре кубометра на душу, в сердцах он сказал однажды: "…на могилу каждого из нас и одного кубометра через глаза хватит"

[159]. Комендант лагеря Мюллер хочет самолично расстрелять бунтовщика, но прежде наливает ему стакан водки, предлагая выпить за победу немецкого оружия. Андрей отставляет стакан. Потом все же соглашается выпить за собственную смерть: «За свою погибель и избавление от мук я выпью», [160]

– говорю ему".

В два глотка выпивает он стакан, отказываясь от закуски: "Я после первого стакана не закусываю". [161]Комендант наливает ему второй. И после второго не закусывает Андрей Соколов. Со смехом наливает комендант третий. «Этот стакан я выпил врастяжку, откусил маленький кусочек хлеба, остаток положил на стол. Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я и с голоду пропадаю, но давиться ихней подачкой не собираюсь, что у меня есть свое, русское достоинство и гордость, и что в скотину они меня не превратили, как ни старались».

[162] Комендант дарует храброму солдату жизнь и в придачу буханку хлеба и кусок сала, которые в лагерном бараке разделили на всех: по кусочку хлеба со спичечный коробок и сала «только губы помазать». Снова смерть прошла мимо героя, «только холодком от нее потянуло».

Почему в этот раз смерть, бывшая так близко, все-таки отступилась, отлетела от Андрея Соколова? Шолохов ни разу не позволяет себе вторгнуться в повествование героя, но рассказчик дважды описывает собственную смерть, и дважды мы замечаем один и тот же смысловой повтор – авторский

повтор. Андрей Соколов как бы искушает смерть, предлагает ей безумную игру в отвагу. Как перед Мкшлером герой отстоял человеческое достоинство, так же точно первый раз с холодным любопытством философа встретил он прикосновение смерти. Очнувшись после контузии, он увидел двух немцев-автоматчиков, один из которых, молодой, чернявый, навел на него автомат: "И вот как потешно человек устроен: никакой паники, ни сердечной робости в эту минуту у меня не было. Только гляжу на него и думаю: «Сейчас даст он по мне короткую очередь, а куда будет бить? В голову или поперек груди?» Фашист постарше с хозяйской жилкой пощупал мускулы Андрея и велел молодому не стрелять. Чернявый приказывает тогда Андрею снять сапоги, и здесь герой бросает вызов смерти: «Он (немец. – А.Г.) их из рук у меня прямо-таки выхватил. Размотал я портянки, протягиваю ему (…). Но он заорал, заругался по-своему и опять за автомат хватается. Остальные ржут». [163]

Андрей Соколов возвышается нац судьбой, включается в рискованную божественную игру. Никто не знает, чем может закончиться для человека таинственная игра. Тем сладостней вкус победы. По крайней мере человек перестает такие моменты ощущать себя пассивной игрушкой в руках безличных сил торжествует над смертью, над животным страхом, а значит, он становится ее Бога в загадочных перипетиях собственной судьбы, выбирается из лабиринта фатальности, на деле осуществляя выбор.

Судьба сменила гнев на милость. Андрею улыбнулось счастье. Наконец-то он бежал из плена, захватив с собой в машине важного немца-инженера вместе с бесценными документами. Сам полковник обнял Андрея Соколова при всех офицерах и представить его к награде. Из госпиталя Андрей написал письмо жене, в котором, как он рассказывает, не смог удержаться от "детской похвальбы". Через месяц он получил ответ от соседа, где сообщалось, что тяжелая бомба попала в избу Андрея Соколова – Ирина и дочери были дома, – и "на месте хатенки – глубокая яма". Старший сын Анатолий, вернувшись вечером в поселок и увидевший воронку, той же ночью исчез, чтобы добровольцем уйти на фронт. "Была семья, свой дом, все это лепилось годами, и все рухнуло в единый миг, остался я один. Думаю: "Да уж не приснилась ли мне моя нескладная жизнь?" А ведь в плену я почти каждую ночь, про себя, конечно, и с Ириной, и с детишками разговаривал, подбадривал их, дескать, я вернусь (…) Значит, я два года с мертвыми разговаривал?!"