Регентство. Людовик XV и его двор

Однако имперцы не только поджидают нас у Пармы, но и переходят от обороны к наступлению, в великолепном порядке развертывают свои силы, атакуют нас сомкнутыми колоннами и огромными массами и обращают в бегство Беррийский и Овернский полки, как вдруг граф де Мерси падает мертвым, пораженный пулей. Как только это становится известно, в рядах имперцев слышится громкий вопль и наступление останавливается. Господин де Куаньи, проявляя замечательную прозорливость, пользуется этим минутным замешательством, отдает полкам приказ идти в атаку сомкнутыми колоннами, в соответствии с методом шевалье де Фолара. Имперцы, прежде атаковавшие, атакованы в свой черед. Французские полки пробивают в середине их войска огромную брешь. Имперцы рассеиваются, обращаются в бегство и оставляют на поле сражения восемь тысяч человек.

Девятнадцать дней спустя Людовик XV узнает о взятии Филипсбурга и о сражении у Пармы. Д'Асфельд, Ноайль, Брольи и Куаньи произведены в маршалы Франции.

Мы видели, что происходило в Филипсбурге и Парме; посмотрим теперь, что происходит в Неаполе.

Инфант дон Карлос высадился в Южной Италии 29 марта; Неаполь без всякого сопротивления отворил ему свои ворота; 10 мая дон Карлос торжественно вступил в город и, будучи тем, кому отец уступил все свои права на Королевство обеих Сицилий, был с почетом встречен в этом качестве всеми сословиями государства.

Двадцать пятого мая имперцы, находившиеся под командованием генерала Висконти, разгромлены в их полевых укреплениях вблизи Битонто. 15 июня эскадра из шестнадцати галер, как французских, так и испанских, привозит новому королю подкрепление из восемнадцати батальонов пехоты и двух тысяч пятисот конников, и с этим подкреплением дон Карлос приступает к осаде Гаэты, которая 6 августа сдается.

После этого восемнадцатитысячное войско переправляется через Мессинский пролив, чтобы подчинить Сицилию дону Карлосу. На материке только Капуа, а на Сицилии лишь Мессина и Сиракуза продолжают держать сторону Австрии.

За пять месяцев вся территория Обеих Сицилий оказывается в руках Испании, и император, пожелавший дать Польше угодного ему короля, утрачивает Неаполитанское королевство.

Между тем имперцы одерживают небольшую победу, совершив ночное нападение, в ходе которого маршал де Брольи, лентяй и любитель поспать, вынужден бежать, не успев натянуть на себя штаны.

Однако 19 сентября маршал де Брольи берет реванш, разгромив имперцев у Гвасталлы: это уже второе сражение вблизи Пармы.

В конце июня 1735 года испанские войска соединяются с французскими и пьемонтскими. Имперцы почти полностью изгнаны из Ломбардии, и как нижняя, так и верхняя части Мантуанской области оказываются в наших руках.

Но Мантуя остается под властью императора.

В Германии французские войска стоят у ворот Майнца, и, хотя принц Евгений встал лагерем между Гейдельбергом и Брухзалем, мы занимаемся фуражировкой по всему Пфальцу.

В обеих кампаниях, как 1734 года, там и 1735-го, преимущество полностью на стороне Франции.

И потому в Париже появился памфлет, в котором вкратце излагалось положение каждой из европейских держав.

Он назывался "Игра Европы" и был снабжен портретами главных игроков.

Вот его содержание:

"Франция.	Простите, ход мой: я в руке.
Испания.	Я сбросила две дамы, три моих короля сгодятся.
Савойя.	У меня квинта и четыре туза, но мне недостает еще одной фишки.
Пруссия.	Я лишь смотрю, как играют.
Лотарингия.	Я хорошо стасовала карты, но мне ничего не идет.
Император.	Скверная игра! Я опасаюсь репика.
Султан.	Я порву карты, если так будет продолжаться.
Англия.	Не мой черед играть.
Португалия.	Я не играю, но одалживаю деньги моим друзьям.
Саксония.	Карт у меня изрядно, но берет один только король.
Швейцария.	Мы играем во все игры, лишь бы нам платили за карты.
Папа.	Я никогда не играю, но устрою у себя юбилей.
Царица.	У меня нет ни короля, ни туза, зато плачу я хорошо.
Голландцы.	У нас картбланш, так что репик нам не угрожает, но мы опасаемся капота".

Однако Англия, чей черед играть еще не настал, как говорилось в этой пародии, с присущей ей завистью наблюдала за нашей игрой. Графа Уолпола вызвали в парламент для объяснений. То, что испанские Бурбоны завладели Неаполем и Сицилией, а французские войска стояли на берегах По и Рейна, беспокоило вигов.