Регентство. Людовик XV и его двор

Вначале стоял вопрос о том, чтобы выдать ее замуж за принца Пьемонтского; однако бабка мадемуазель де Валуа, принцесса Пфальцская, не желая, чтобы ее могли упрекнуть в том, что она обманула подругу, написала сицилийской королеве, состоявшей с ней в постоянной переписке:

«Я чересчур люблю Вас, чтобы сделать Вам такой гадкий подарок».

Так что первый намечавшийся брачный замысел потерпел провал — к великой радости мадемуазель де Валуа, к великой печали ее матери, мечтавшей об этом браке, и к великому удовольствию Дюбуа и регента, которые, зная, что Сицилийское королевство должно быть отторгнуто от Сардинии, скорее позволяли другим заниматься данным союзом, чем занимались им сами.

Именно тогда и начались переговоры с Моденским двором. 28 ноября 1719 года прибыл курьер, сообщивший, что при одном лишь взгляде на портрет принцессы герцог Моденский влюбился в нее. Это был блестящий успех.

Перед отъездом мадемуазель де Валуа изъявила желание повидаться со своей сестрой, аббатисой Шельской.

Принцесса Пфальцская сделала все возможное, чтобы воспрепятствовать этому визиту, сказав принцессе, что в аббатстве свирепствует корь и отправиться туда означает подвергнуть свою жизнь опасности.

— Тем лучше! — ответила мадемуазель де Валуа. — Именно к этому я и стремлюсь.

И в самом деле, мадемуазель де Валуа заразилась корью и очень тяжело заболела; но, при всей серьезности своего заболевания, она благословляла его, ибо оно отсрочило ее замужество.

Наконец, назначенный для отъезда день наступил. Следовало подчиниться.

Герцог Моденский должен был отправиться в Геную инкогнито.

Именно в этом городе должна была произойти первая встреча жениха и невесты.

Мадемуазель де Валуа делала остановки везде, где это было возможно. Из Лиона она послала в Париж забавную приветственную речь, которую адресовал ей какой-то приходский священник и которая изрядно повеселила весь двор. Одновременно она просила разрешения посетить Прованс, Тулон и Сен-Бом. Несчастная принцесса, она хотела увидеть все, кроме своего будущего мужа.

В итоге она настолько затянула свое путешествие, что жених стал жаловаться на долгое ожидание и сетовать, что она все не появляется. Регент рассердился и приказал дочери отправиться в плавание, не устраивая более никаких задержек.

Посадка на корабль состоялась в Антибе.

После их встречи от принцессы пришло письмо, в котором сообщалось, что принц Моденский показался ей лучше, чем она ожидала, и что она надеется свыкнуться с ним.

И в самом деле, существовало огромное различие между тем, что покидала мадемуазель де Валуа, и тем, что ей предстояло обрести, о чем свидетельствуют следующие стихи, распространявшиеся в дни ее отъезда:

В мужья мне дан какой-то мелкий князь.Ничтожен он, скажу я не чинясь:Таких владений, как его, штук пятьВ любой наш лен нетрудно запихать!Казна его пуста, и двор убог!

Ах, что за разница, мой Бог:Вокруг меня — унылое гнильё,А в памяти — красавец Ришельё!

Пока мадемуазель де Валуа пыталась свыкнуться со своим мужем, король подписал декларацию, наделавшую много шума.

Это был запрет высказывать что-либо против буллы «Unigenitus», а также поддерживать любые противные ей мнения и распространять их.

Впрочем, мы уже упоминали эту папскую буллу.

Скажем теперь несколько слов о том, что она собой представляла. Разъяснение не будет занятным, и потому мы оттягивали его сколько могли. Однако теперь отступать более нельзя, и нам следует покончить с ним.

Булла «Unigenitus» датируется царствованием Людовика XIV; это сочинение папы Климента XI, обнародовавшего ее в 1706 году.

Она провозглашает верховенство папы над епископами; верховенство, основанное на том, что папа является наместником Иисуса Христа, а прочие прелаты подчиняются великому понтифику.

Булла была направлена прежде всего против опубликованной за год или два до этого книги «Моральные размышления по поводу Нового Завета» отца Кенеля, главы партии янсенистов; в этой книге утверждалось, напротив, что епископы получают благодать непосредственно от Иисуса Христа.

Господин де Ноайль и восемь епископов-янсенистов, друзей отца Кенеля, оспорили буллу, заявив, что, согласно ясному и определенному тексту Евангелия, они получили свою власть не от верховного понтифика, а от Иисуса Христа.

То было время, когда никто не знал, как развлечь Людовика XIV, и его развлекали этой распрей.

Вскоре вся Франция разделилась на янсенистов и молинистов. За этим последним словом скрывалось слово «иезуит».

В тот момент, когда король уже вот-вот должен был испустить дух, преследования, которым он подвергал янсенистов, снова пришли ему на ум. И он отказал кардиналу де Бисси в просьбе выступить с последней декларацией против янсенистов.