"15 октября 1721 года.
— В Париже великая новость! Я уже говорил прежде о некоем Картуше, знаменитом разбойнике, которого повсюду искали, но так и не сумели найти. Многие полагали, что рассказы о нем — какая-то небылица, однако его существование оказалось более чем правдой: сегодня утром, в одиннадцать часов, он был задержан; однако еще ни одному грабителю не оказывали такого почета, какой был оказан ему.Толки, которые он возбуждал, заставили регента опасаться его, и потому был отдан приказ отыскать этого человека, но, вследствие расчета части двора, по Парижу распустили слух, что разбойника уже нет в живых, что он умер в Орлеане и даже что все разговоры о нем — сплошные сказки, дабы сам он и не подозревал о желании схватить его.
Картуш был обнаружен отчасти благодаря краже, которую он совершил ночью в доме какого-то кабатчика, при соучастии трех женщин с заплечными корзинами для переноски вещей (двух из этих сообщниц схватили, и они во всем признались), отчасти благодаря состоявшему у него в шайке солдату-гвардейцу, который его выдал. Этот солдат-гвардеец вполне заслуживал колесования, однако пребывал в полном спокойствии. Паком, заместитель командира полка французских гвардейцев, человек ловкий, знавший об их знакомстве, приказал схватить солдата и отвести в Шатле, чтобы отдать его под суд, если он не пожелает указать, где скрывается Картуш. Солдат согласился на это и послужил доносчиком. Ле Блан, государственный секретарь по военным делам, вмешавшийся в этот розыск, поручил поимку разбойника одному из наиболее храбрых сержантов гвардии, который отобрал сорок самых решительных солдат и вместе с другими сержантами взял их с собой. Они имели приказ схватить Картуша живым или мертвым, то есть стрелять в него, если он обратится в бегство.
В тот вечер Картуш лег спать около шести часов и дремал в одном из кабачков квартала Ла-Куртий, прямо в постели хозяина заведения, держа на столе рядом с собой шесть заряженных пистолетов. Солдаты, примкнув штыки к ружьям, окружили дом. С ними был и Дюваль, командир ночного дозора. Разбойника схватили прямо в постели; по счастью, обошлось без боя, иначе он убил бы кого-нибудь из солдат. Его скрутили веревками и в карете отвезли в дом г-на Ле Блана, который не стал на него смотреть, поскольку был болен и лежал в постели; однако братья г-на Ле Блана и маркиз де Тренель, его зять, поглядели на преступника во дворе дома среди большого числа находившихся там офицеров и служащих. Был дан приказ препроводить арестованного в Шатле пешком, чтобы народ увидел его и узнал о его задержании. Он был в черном, в связи с трауром по великой герцогине Тосканской, умершей за две недели до этого.
Вел он себя, говорят, вызывающе, скрежетал зубами и говорил, что связали его напрасно и что в тюрьме он долго не пробудет. Народ считает его отчасти колдуном, но я полагаю, что все его колдовство закончится, когда ему заживо переломают кости.
Так что при большом стечении народа, пребывавшего в удивлении, его препроводили в Большой Шатле и поместили в камеру, привязав там к столбу, чтобы он не мог разбить голову о стену. У дверей камеры поместили четырех стражников. Никогда еще не предпринимали подобных мер предосторожности против одного заключенного. Завтра его будут допрашивать…
Этот Картуш прославился на своем поприще. С ним происходит то, что никогда не происходило ни с кем.
В понедельник, 20 октября, в Итальянском театре объявили о постановке комедии
"Картуш", где Арлекин, очень ловкий малый и хороший актер, проделывает сотню всяких фокусов.Во вторник, 21-го, во Французском театре играли небольшую пьесу
"Картуш", довольно милую, сочиненную актером Леграном. Все пребывают в удивлении; более того, люди здравомыслящие находят, что крайне дурно изображать на театральной сцене человека, который существует в действительности, которого ежедневно допрашивают и которого в конце концов заживо колесуют; это крайне неприлично.В ночь с понедельника на вторник Картуш надумал посмотреть, как играют его роль на сцене. Он находился в камере еще с одним человеком, который не был связан и, по воле случая, оказался каменщиком. Они проделали дыру в сточной трубе, ведущей в ров, и вывалились наружу без всякого вреда для себя, поскольку во рву протекают воды реки, уносящие с собой все стоки. Вынув огромный тесаный камень, они проникли в подвал зеленщика, лавка которого находилась под аркадой. Заметьте, что каменщик, ломая трубу, разжился железной палкой. Из подвала беглецы поднялись в лавку зеленщика, которая была закрыта лишь на небольшой засов, однако они не могли разглядеть этого в темноте. На их беду, в лавке оказалась собака, поднявшая адский шум. Услышав эти звуки, служанка вскочила с постели, подбежала к окну и изо всех сил закричала: "Караул, грабят!" Зеленщик, держа в руке свечу, спустился в лавку и уже готов был выпустить их наружу, как вдруг случилась новая беда: четверо солдат ночного дозора возвращались с дежурства, развлекаясь по дороге тем, что пили водку; они вошли в лавку, узнали Картуша, у которого на руках и ногах были оковы, и снова водворили его в тюрьму, войдя туда через передний вход. Тюремщики были ужасно напуганы ввиду приказов, которые дал регент по поводу поимки этого человека.
Теперь Картуш находится уже не в камере, а в комнате, где его держат крепко-накрепко связанным по рукам и ногам. Тем не менее он снова повторяет, что в тюрьме долго не пробудет. Он отпирается от всего, сохраняет полнейшее хладнокровие и с легкомысленным видом шутит с магистратами, которые его допрашивают; такое поведение вызывает удивление, ибо он выглядит личностью мелкой и крайне незначительной.
По приказу регента его превосходно кормят: на обед у него суп, хорошее вареное мясо, а иногда и закуска с тремя кружками вина каждый день.
Можно сказать, что человек этот весьма необыкновенный. Стоит посмотреть, как он будет умирать. Все, кто имеет доступ в тюрьму, ходят на него смотреть. Зеленщик заработал кучу денег, показывая зевакам лаз, проделанный грабителем…
Ноябрь. — Накануне дня Всех Святых, в одиннадцать часов вечера, без всякого шума, Картуш был переведен в Консьержери. Сейчас он находится в башне Монтгомери, в очень тесной камере.
Никто не заходил в необычайности своего поведения так далеко, как этот негодяй.
Солдата, который его предал, зовут Дю Шатле; это дворянин весьма благородного происхождения, но при этом злодей хуже Картуша. Он участвовал в убийстве, происходившем позади картезианского монастыря, и ради удовольствия мыл руки в крови убитого. Вероятно, его поместят в тюрьму, даровав ему перед этим помилование, подписанное регентом. Всего набралось уже сорок семь арестантов, как мужчин, так и женщин, но каждый день хватают еще кого-нибудь из этой шайки.
Первый президент Парламента разослал циркуляционное письмо всем парламентским советникам, приглашая их собраться во Дворце правосудия на другой день после красной мессы, для того чтобы Уголовная палата провела суд над преступником. Докладчиком в этом суде выступает г-н де Буэ.
Господин Лоранше, заместитель прокурора, трудился над выводами судебного расследования, которые должны привести Картуша к колесованию…
Четверг, 2 7 ноября. — Знаменитый Картуш подвергся пытке, но не на дыбе, а испанским сапогом, поскольку у него оказалась грыжа. Однако он ни в чем не признался. В полдень его должны колесовать вместе с четырьмя другими преступниками, и одновременно еще двух повесят. Никогда еще Гревская площадь не была заполнена людьми так, как в этот день! Комнаты, выходящие окнами на нее, были по большей части взяты внаем. В два часа пополудни вздумали объявить, что кого-то за кем-то послали. Это дало людям возможность потерпеть еще какое-то время. Поскольку темнеет сейчас рано, четыре пыточных колеса убрали, и там осталось только одно колесо, предназначенное ему. Картуш появился на Гревской площади в пять часов. Увидев лишь одно колесо, он почувствовал себя задетым и попросил разрешения поговорить с г-ном Арно де Буэ, докладчиком на его суде, которому оказывал помощь советник Ружо; оба они находились в это время в ратуше. Его привели туда. Поскольку его поведение должно было быть необычайным до самого конца, он выдал одного за другим огромное число своих сообщников и оставался в ратуше до двух часов пополудни пятницы, когда его живьем колесовали. Всю ночь все только и делали, что приезжали в фиакрах на Гревскую площадь, и она по-прежнему была заполнена людьми, ожидавшими казни.
Человек этот обладал необычайным мужеством, если сумел выдержать столько мучений и при этом ни в чем не признаться. Он был главарем огромной шайки, члены которой, по слухам, поклялись друг другу делать все для спасения того из них, кто окажется схвачен. Картуша сопровождали на казнь двести стражников, и по пути к эшафоту он не заметил в толпе никакого движения.
Находясь в ратуше, он проявлял поразительное хладнокровие, вплоть до того, что послал за чрезвычайно красивой девушкой, своей любовницей, и, когда она пришла, заявил парламентскому докладчику, который вел его дело, что у него нет никаких показаний против нее и ему просто хотелось увидеть ее, обнять ее и попрощаться с ней. В четверг вечером он отужинал, а в пятницу утром позавтракал. Парламентский докладчик спросил у него, хочет ли он кофе с молоком, который обычно пьют по утрам; в ответ на это Картуш сказал, что такой напиток не по его вкусу и что он предпочел бы стакан вина с булкой. Ему принесли вина, и он выпил его за здоровье двух своих судей.
Так закончил свою жизнь Картуш. Его ум, его остроумие и его твердость заставляют испытывать сожаление по поводу его участи".
