Рейдер

Петр Петрович машинально пожал тонкие прохладные пальцы, но думать мог только о перстне. Он давно уже понимал, что странный шрам, появившийся на его руке, никакой не стигмат, а обычный «защим» от кроватной пружины, но магическая сила знака меньше от этого не становилась.

– Оттуда у вас это? – показал он глазами.

– А-а, это, – посерьезнел Ной, – у него длинная история. Это фамильный перстень моего наставника, который теперь принадлежит мне – как его наследнику.

– Вы – потомок сэра Мордреда?!

Петя был потрясен.

– Кровного родства между нами нет, – покачал головой собеседник, – но вы должны понимать, что кровное родство – еще не все.

Петр Петрович растерянно кивнул. Все, чего он достиг, он достиг помимо родственных связей – сам. Однако никто не имел права приближаться к нему так близко.

– Что вам надо? – выдавил из пересохшего горла Петр Петрович.

– Мне понравилось, как вы работаете. Особенно хорош был рейд на комбинат плодово-ягодных вин. Сколько у вас было процентов акций?

– Две десятых… – одними губами ответил Петр Петрович.

Именно столько ему хватило, чтобы положить руку на сотни гектаров земель комбината в Подмосковье. Естественно, все ушло под жилищную застройку.

– Но, может быть, хватит бороться с доярками и агрономами? – придвинулся к нему Йон. – С таким-то талантом…

Спирский насторожился. Нельзя было исключать, что этот «рыцарь» счел его ремесленником, которому необходимо покровительство господина.

– Вам давно пора совершать точечные операции, – откинулся на спинку кресла собеседник. – Хватит «бить по площадям»…

– Ближе к делу, Йон, – потребовал Спирский. – Что именно вас интересует?

Собеседник понимающе наклонил голову и начал перечислять, попутно загибая пальцы:

– Ногинская фабрика электробытовых приборов – там производились высокоточные приборы опознавания ракет и торпед, – загнул он мизинец.

Спирский криво улыбнулся.

– Подольский лифтовой завод, – загнул Йон безымянный, – производил шахты и подъемные механизмы для стратегических ракет.

Петр Петрович потешно поднял брови.

– Тригорский комбинат, – загнул средний палец Йон, – специализировался на микроагрегатах, незаменимых в сложных комплексах вооружений…

– А сколько за это дают? – оборвал его Спирский.

Он слишком хорошо помнил историю с масштабной распродажей советского вооружения – пусть формально и списанного – на территории объединенной Германии. Да, западные «партнеры» получили то, что их интересовало, но вот российский юрист, нашедший ходы в генералитет, в конце концов оказался крайним. Можно было сказать и так, что сунувшийся в большую игру адвокат пал жертвой собственной алчности, а можно сказать и так, что его подставили, – причем непонятно кто – наши или его собственные «партнеры».

– Ну так, сколько за это дают? – повторил он вопрос. Собеседник обнажил ослепительно белые зубы.

– Никаких секретных технологий в интересующих меня фирмах давным-давно нет. Мне необходимо лишь то, что было подвергнуто конверсии, то есть рассекречено и переведено на мирные рельсы.

Петр Петрович непонимающе тряхнул головой:

– А где смеяться?

Йон на секунду нахмурился, переваривая русский юмор, и, было видно, решил говорить все, как есть.

– Конверсия ничего не значит. Вы же понимаете, что линия по производству патронов может быть легко переделана в линию по производству конфет. А потребность в конфетах в нынешнем неспокойном мире колоссальна!

Петр Петрович рассмеялся:

– Ну и купили бы, если так по конфетам страдаете! Какие проблемы, если все рассекречено?

– Пробовали, – кивнул Йон, – и вначале все шло успешно, пока один из наших коллег в 2000 году не был превращен в козла отпущения при покупке технического отчета НИИ «Турбоагрегат». Над ним провели показательный процесс, осудили на пожизненное заключение и тут же помиловали, отпустив с позором домой.

Петр Петрович задумался. Он понимал, что государство, спасая оборонку от беззастенчивой скупки, прошло по той тончайшей границе между законом и беззаконием, которую так часто использовал он сам.

– Именно поэтому нам так нужны вы, – снова придвинулся к нему Йон, – те, кто не нуждается в дополнительных разрешениях, – он улыбнулся, – но нуждается в дополнительных денежных знаках.

Петр Петрович попросил сутки на размышление, а через две недели российский бизнес потрясла новость о дерзком захвате, который совершила «МАМБа». Пресса, кроме, пожалуй, сайта «Компромата нет», не придала особого значения захвату Горюновского завода лакокрасочных изделий и технологий. Хотя именно здесь когда-то производили краски, невидимые для радаров.

Приглашение

Губернатор сумел вырваться домой часа на полтора раньше, чем рассчитывал.

– Ты уже приехал? – удивилась Настя и присела рядом. – Так рано?

– Обычный конец рабочего дня, – обнял он ее за плечи и тут же объяснил: – В Москву надо ехать, доченька.