Река жизни

«Такая скверная штука, – сразу подумал я. – С чего бы его он оставил? Неужели уже доложили? И когда? Не думал я, что это делается так мгновенно»

Мысли тем временем уже летели в голове, как лихие кони и попробуй их остановить, если не знаешь как!

Потом Василий мне рассказывал: «Сел я за стол, где обычно проходит учёный совет и понял, разговор будет нелицеприятный – тяжёлый и долгий. Наболтал точно я в поезде в три короба, не соврал ты. Директор присел за стол напротив меня, и по-отечески, как будто у себя дома, стал вспоминать всё то, что я подзабыл в суматохе всяких дел, как пришёл в институт на работу лаборантом, как рос мой авторитет, как часто прощал мои научные ляпсусы и временные загулы. Так на душу капал, что захотелось убраться вон из кабинета и не смотреть бесстыжими своими глазами в добрые глаза директора. А он тем временем как-то мягко, но настойчиво говорит: „Ну что, Василий, никто не заставляет тебя работать с директором – дураком“ И подаёт мне чистый лист бумаги и ручку. Пишите, мол, заявление по собственному желанию. А у меня таких-то желаний и нет. Беру дрожащими руками ручку и бумагу, а у самого мысли: где я найду при такой скверной репутации такую высокооплачиваемую работу. Честное слово, при таком штопоре, я не смог сам писать заявление, всё делал машинально под диктовку директора. Пока я его писал – семь потов пролил. Конечно, плохо, что так всё хорошо начиналось и так плохо заканчивается, но делать нечего, подаю злосчастную бумагу директору. А тот не раздумывая, подписывает, и отправляет меня в отдел кадров. Встаю из-за стола, ноги пудовые, даже шага не могу сделать в сторону дверей. Эка незадача, сколько стоял, не помню. Директор видит мое замешательство и вдруг с чувством победителя, молча, берет мое заявление и медленно рвет его. А потом так тихонько, почти на ухо шепчет: «Жаль! Умной голове дурной язык достался, иди, работай, да знай с кем можно пить, и кому душу свою изливать. Кто-то поможет, а кто-то утопит». Веришь, я, не сходя с места, сел на стул и только смог промолвить:

– Простите меня дурака!

– Прощаю, прощаю, иди, работай!»

Тут можно было бы, рассказ и закончить, но было бы несправедливо: с тех пор, куда бы мой друг ни уезжал, с кем бы он не встречался – всюду и всегда повторял одну и ту же фразу:

– Какой у нас умный директор!

А ежели в другой раз и собирались в моём гараже обсудить дела учёного совета, то и от слегка захмелевшего друга мы слышали одно и то же:

– Какой у нас умный директор!

Дефицитные мытарства

Вот говорят, что коррупция страшнее всего на свете. Вздор. Ерунда на постном масле. В советское время кое-что покрепче было, скажем, – дефицит!

Зайдёшь в магазин, деньги в руках есть – купить нечего, магазин пуст, а если вздумаешь крабов спросить, так тебя так облают, что за три версты обходить будешь место собачье. Ну, а если дефицит случайно выбросили на прилавок – тогда страшное дело. Счастливчик: успел очередь занять, не робей. Стой на месте, обвыкайся. Каждый час проверки по списку очередников, чуть зазевался – тебя из очереди вон и жаловаться некому, в порошок сотрут свои же собратья по зверскому добыванию.

Живу я в небольшом городке на юге страны. Зарплата, как у всех, нескучная – жить можно, но на праздники купить нечего. А здесь международный женский день надвигается.

Моя жена и говорит, смотался бы ты муженёк в Москву, да скупился бы. Вон, наш кум за счёт предприятия уже пять ходок сделал в столицу нашей родины. Всю семью приодел и кое-что выгодно продал.

За свой счёт, конечно, накладно в Москву ездить, я к директору нашего предприятия – так и так, мол, надо с литературой ознакомиться по нашему изобретению. Директор засомневался о целесообразности поездки, так как век не слышал на своём предприятии этого слова, но командировочное удостоверение подписал.

Прилетаю В Москву, на такси прямо к ГУМУ… У дверей универмага наталкиваюсь на огромную очередь. Спрашиваю: «Что дают?» Но, как всегда, все готовы часами стоять, но никто не ответит, что дают? Поскольку сами не знают.

Меня любопытство распирает, но боюсь покинуть очередь, а то, как в нашем городке, выбросят из очереди и будь здоров. Стою, иногда медленно продвигаюсь. Спрашиваю, может, туалетную бумагу дают, так на черта она мне нужна, мы и без неё обходимся.

Уже подходим к фонтану, а я всё в неведении, тревожусь за себя и за окружающих граждан.

Наконец, появляется первый покупатель с товаром. Мы все хором бросаемся к нему. Он радостно показывает свой товар: женские белые носки, с боку по два цветочка. Таких красивых носков я ещё никогда не встречал на женщинах.

Завороженный рассматриваю носки, интересуюсь стоимостью товара: двенадцать копеек за пару. У меня и дух перехватил, снова в очередь стал, а в голове одна мысль – лишь бы не кончились носки.

Тревожная мысль не даёт покоя. Бросаюсь к очередному счастливцу с вопросом: «По сколько дают пар в одни руки?» Получаю успокаивающий ответ – неограниченное количество.