Реки судеб человеческих

– Шучу я, шучу, мне же положено по статусу всех на крючке держать. Так вот, штурмовые отряды свое отработали, и Рём ведет себя так, будто считает себя равным Адольфу и его приближенным. А это не так, у меня все-таки и некоторая информация имеется, но главное чутье, им скоро конец! А вот СС – это другое дело. Это структура, выросшая из личной охраны Гитлера, он доверяет ее руководству, а так как я убежден, что за Адольфом будущее, то и принадлежность к ним, и моя замечательная форма поможет добиться тех целей, которые я для себя определил.

И, не дав Курту, уже приготовившемуся, задать вопрос, обозначил эти цели:

– Это – государственная карьера.

Леманн развел руки и дурашливо закончил:

– Да, мой милый юноша, я карьерист и считаю, что в этом и заключается мой патриотизм. Добившись высокого положения в обществе, я смогу самым благотворным образом влиять на судьбу моей родины. Логично? – и он, наконец, прикурил от толстой серной спички. Курту вдруг страстно захотелось закурить, но, во-первых, он, не имея к этому привычки и опыта, понимал, что может позорно закашляться и, во-вторых, проявит чрезмерное волнение, а этого показывать ему и вовсе не хотелось. Поэтому он подозвал официанта и заказал еще кружку пива, решив, что если даже опьянеет, это будет вполне гармонично выглядеть после такого потока информации, непростой и даже опасной информации. Он чувствовал, что его положение поднимается на новую, высшую ступень взрослости, ответственности и престижа. Это было заманчиво, увлекательно и опасно. В этом был какой-то неосознаваемый им по-настоящему риск, но он будоражил кровь и заливал адреналином голову. Последующие слова Леманна только утвердили Курта в этом ощущении перехода на иной уровень доверительности со стороны его старшего товарища и, значит, новых горизонтов в их отношениях.

Леманн придвинул свой стул поближе к Курту, и когда тому принесли очередную наполненную пивом кружку, положил на нее руку:

– Погоди, я скажу тебе кое-что еще, а потом вместе выпьем и выпьем чего-нибудь покрепче. Мое предложение к тебе касается некоторого отдаленного будущего, сейчас ты слишком молод и находишься на содержании своих знаменитых родственников. Пока ты в университете, учись, веди себя тихо, все наши сборища – это не для тебя, посещай их, только когда никак не сможешь отказаться. Я буду тебе в этом помогать, всегда найдется уважительная причина избежать необходимости прятать выражение твоего честного лица от окружающих сексотов. Если обстановка накалится, а у меня присутствует абсолютная уверенность в том, что это произойдет, пусть дед отправит тебя в какой-нибудь ваш филиал за границей. Возможно, случится война.

Курт поднял голову. Йоганн успокаивающе поднял руку:

– Это лишь предположение, но вероятность такая существует. В таком случае нашей задачей будет пережить все это с наименьшими потерями. Рано или поздно Германия вольется в спокойное русло буржуазного образа жизни, вот тут мы с тобой и займемся делом. У меня нюх, – и Йоганн постучал указательным пальцем по своему носу, – у меня пробивные способности, и у меня будут самые обширные и глубокие связи в мировом сообществе деловых людей. Ты умен, честен и стабилен, я имею ввиду твою психологическую устойчивость, проведя с тобой эти несколько недель, я могу уверенно об этом говорить. Ну и, наконец, ты – наследник впечатляющей бизнес-империи. По моему разумению, мы нужны друг другу приблизительно в одной и той же пропорции.

Леманн подозвал официанта:

– Принеси нам, милый, русской водки, – и со значением посмотрел на Курта.

Когда официант отошел от их стола, он продолжил:

– Конечно, я говорю об отдаленной во времени перспективе. Это займет несколько лет. И я вовсе не имею в виду тот момент, когда не станет твоего деда или, скажем, он сам пожелает уйти на покой, оставив все единственному наследнику. К тому же я всегда помню о вашем родственнике Ешоннеке. Но этот парень всегда будет военным человеком, не в его интересах какие-то дела с бумагами, бочками с соляркой и железом для корабельных корпусов. Все, что я сказал тебе сегодня, всего лишь набросок моего плана о будущем нашем с тобой содружестве. Но, можешь мне поверить, мои намерения сбываются. И я для тебя – деталь в жизни важная, – Йоганн улыбнулся, – даже жизненно необходимая. Я смогу отвести тебя от края пропасти, в которую свалятся в ближайшие годы почти все те, у кого при определенных обстоятельствах при виде того, что происходит вокруг, возникает такое же, как у тебя, выражение лица, такими же становятся глаза, и такие же слова готовы сорваться с честных и благородных уст.

Принесли водку. Йоганн поднял свою рюмку и подытожил:

– Ты подумай о том, что я сказал, и как-нибудь, когда тебе захочется этого, сообщи о том, что ты со мной, и не на день, месяц или год, а навсегда.