Реки Вавилона

Претензий у Хоснера не было только к одному человеку — к Ахмеду Ришу. Свою работу Риш выполнял хорошо, а обязанностью Хоснера было не допустить этого. Хоснер понимал, хотя тщательно и скрывал это, что больше всего ему не дает покоя то, что Риш обвел его вокруг пальца. Это было уже глубоко личным оскорблением. Вроде пощечины. И может быть, теперь из-за своей чрезмерной гордости он, Хоснер, вел людей на верную смерть? Нет. Он поступал так, как поступал Израиль уже много лет. Никаких переговоров с террористами. Жесткая линия поведения. Никаких уступок. Да, эта позиция соответствовала его настроению, но он не примешивал сюда личные интересы. И все же эта мысль не давала ему покоя. Хоснер повернулся к Бургу.

— Есть еще какие-нибудь неотложные дела?

Бург отвернулся от хвостовой секции и указал на впадину, расположенную примерно в двухстах метрах от них.

Там Абдель Маджид Джабари и Ибрагим Али Ариф рыли яму под туалет, пользуясь теми же подручными средствами, что и все остальные: заостренными алюминиевыми стойками они долбили твердые слои, а листами обшивки отгребали глину и пыль. Чтобы не пораниться об алюминиевые стойки, они обмотали руки тряпками.

— Я поговорил с ними, — сообщил Бург. — Они оба члены кнессета, и не мое дело сомневаться в их лояльности, но ситуация потребовала этого. Они слегка обиделись и очень разозлились. Может быть, ты сможешь сгладить этот инцидент?

Некоторое время Хоснер наблюдал за обоими арабами.

— Хорошо. Всем нам придется ответить за свои действия, если мы вернемся домой, не так ли, Исаак? Они находятся в затруднительном положении, но не думаю, что предательство смогло бы спасти их. Они больше нашего не хотят, чтобы Риш захватил этот холм. Ведь он не просто убьет их. Ты же знаешь, что они делают с предателями.

Бург кивнул.

— Да, приятного мало. — Он вытащил из кармана свою трубку. — Кстати, твоя подруга, миссис Бернштейн, устроила мне суровый выговор за то, что я посмел усомниться в лояльности Джабари и Арифа. И еще за мои методы допроса пленного. Она сказала, то мы все превратились в настоящих варваров. Она права, конечно, но ведь мы с тобой не считаем, что это так уж плохо, не так ли, Иаков? А вот она считает. Почему же эти обливающиеся кровью сердца отказываются видеть мир таким, каков он есть?

— Все они прекрасно видят, Бург. Но не могут не воспользоваться возможностью поучить морали таких негодяев, как мы, которые вынуждены копаться в дерьме. А они с легким сердцем будут посещать мирные конференции и совещания по разоружению.

— Ну, я не так суров в своей оценке, как ты. Но, как бы там ни было, она доставляет мне неприятности, и я думаю, тебе следует что-то предпринять в связи с этим.

— Что, например? — Хоснер уставился на Бурга.

Бург тоже уставился на него.

— Что хочешь.

Хоснер вытер ладони о брюки.

— Я подумаю.

Уходя от Бурга, Хоснер обратил внимание на то, что вблизи южного склона земля понижалась, образуя мелкую впадину. Добкин считал, что здесь находился внутренний двор крепости, а южный гребень на самом деле был городской стеной, протянувшейся от крепости вдоль реки на юг. Северный гребень тоже напоминал засыпанную стену. Если бы сами гребни не были такими узкими, они могли бы представлять из себя удобные для ашбалов направления атаки. Хоснер согласился с Добкиным, что гребни не выглядят естественными образованиями, а генерал сравнил их холм с трупом, завернутым в толстый саван. А если вы имеете представление об анатомии человека, то по впадинам и возвышенностям савана нетрудно будет определить, где у трупа ноги, руки, лицо, живот и грудь. То же самое и с древними городами. Внутренние дворы и сторожевые башни. Стены и крепости.

Оба араба прекратили работу, заметив приближающегося Хоснера.

— У меня не было возможности поздравить вас с успешной обороной Вавилона прошлой ночью, — обратился к нему Джабари.

— Вы сильно преувеличиваете мои заслуги, — ответил Хоснер.

Ариф тяжело дышал, восстанавливая дыхание. Он был раздет по пояс, при дыхании его живот тихонько подрагивал.

— Я тоже хочу вас поздравить.

Хоснер кивнул. Некоторое время он молчал, потом заговорил:

— Есть ли у меня какие-либо причины сомневаться в вас?

Джабари подошел к Хоснеру и остановился в нескольких сантиметрах от него.

— Нет.

— Тогда не будем больше возвращаться к этой теме. Думаю, Бург хотел бы извиниться перед вами, но его воспитание не позволяет ему сделать это. — Хоснер огляделся вокруг. — У меня для вас обоих есть важная работа ночью.

— Даже более важная, чем рыть туалет? — спросил Ариф.

— Думаю, да, — ответил Хоснер и сел на край незаконченной ямы, свесив ноги вниз. Джабари и Ариф уселись рядом, и Хоснер начал объяснять им свою задумку.