Реконструкция. Возрождение

Митч не реагировал ни на что, потому что у него не было сердца. Он был холоден с женщинами, равнодушен с остальными людьми и близкими. Митч неумолимо старел, но по-прежнему был лучшим из лучших.

И когда его волосы стали белыми, как летний тополиный пух, он решил встретиться с Дьяволом в третий раз. И тут он увидел, что стал ветхим стариком, а чистильщик клубней нисколько не изменился. Митч потребовал сердце назад, но Дьявол лишь с легкой улыбкой покачал головой.

— Посмотри на меня! — взбесился Митч, топнув жилистой ногой в короткой клетчатой штанине, от чего с его носа чуть не слетело пенсне. — Я богат и знаменит, у меня было все, что пожелаешь. Но я глубокий старик!

— Ты этого и хотел, ведь так?

— Да. Я жил, пил, ел и гулял с женщинами, но ни одну из них не любил. Я старюсь один в своем доме, и он старится вместе со мной. Я каждую ночь слышу, как скрипит дерево и медленно покрывается трещинами, словно моя кожа морщинами. Поэтому я и пришел к тебе.

— Нет, ты просто шел мимо, — возвращаясь к чистке, заключил Дьявол.

— Верни мое сердце! — в сердцах закричал Человек Без Сердца. Именно так его теперь звали.

— Зачем оно тебе?

— Чтобы заново жить! Я хочу все назад.

— Опоздал. Ты отдал свое сердце за умение играть на губной гармонике. Значит, продал его музыке. Пользуйся.

— Меняю на душу! — отчаянно выпалил старик, бывший когда-то Митчем, пытаясь ухватиться за последнюю соломинку.

— У человека, лишенного сердца, нет души, — почесав бороду кончиком ножа, что-то прикинул чистильщик картошки. — А значит, тебе нечего предложить, и мне безразлично, сделка не состоится.

— Будь ты проклят, Сатана! — сморщив старые губы, тот, кого теперь называли Человеком Без Души, плюнул в песок между лакированных туфель чистильщика картошки.

— Это моя привилегия, — он опустил голову, и полы шляпы наполовину скрыли его лицо.

Тут только Человек Без Души и Сердца заметил, что картофельный плод, который чистил тот, кто назывался Дьяволом, при каждом касании ножа, снимавшего кожуру, сочился кровью, и узнал в нем свое сердце. Шкурки падали ему под ноги на разогретый полуденным солнцем придорожный песок. Одна за другой. Одна за другой.

Ведро, стоявшее в ногах у Дьявола, было полно человеческих судеб, и Человек Без Души и Сердца вдруг понял, что это падают годы его собственной прожитой жизни.

— Что-то еще? — снова оторвавшись от свежевания плода, поднял голову чистильщик, которого называли Дьяволом.

— Что мне делать теперь? — обреченно ссутулившись, спросил Человек Без Души и Сердца, которого когда-то звали Митчем.

— За что ты отдал свое сердце? Играй, — Дьявол неопределенно махнул ножом в сторону, с зазубренного кончика которого слетело несколько красных капель. — Ты просил то, что хотел, я назвал цену. Сделка состоялась. Иди.

— Куда? — растерянно развел руками Человек Без Души и Сердца.

— Куда шел.

— Мне некуда больше. Я так долго искал тебя.

— Я всегда тут сижу.

С этими словами Дьявол полностью сосредоточился на ошкуривании, всем своим видом показывая, что не намерен больше вести разговор.

Немного постояв перед ним, Человек Без Души и Сердца посмотрел на стелящуюся впереди дорогу, которую, подпрыгивая, пересекли несколько колючих шариков перекати-поля. Была середина дня — самое жаркое время.

И он медленно пошел, по-старчески шаркая стоптанными подошвами своих ботинок, то и дело поднимавшими облачка пыли с растрескавшегося асфальта, по которому скользнула ящерица.

Отойдя немного, Человек Без Души и Сердца остановился и, порывшись в кармане пиджака, достал старую губную гармонику, на которой играл всю свою жизнь, которая сделала его богатым и знаменитым, но отняла все, так и не сделав счастливым. Он облизнул пересохшие губы и вывел недолгий короткий мотив.

Потом пошел дальше, продолжая играть. Он все шел и шел. Пока не скрылся за горизонтом. А Дьявол так и сидел, продолжая держать в руках его сердце и счищать с него кожуру. Полоску за полоской.

Одну за другой. Одну за другой…

— Так появился блюз, детка, — внимательно дослушав рассказ напарника, Айгор покачал головой, потом повернулся к окну, за которым проносилась ночная дорога. — Он так идет и идет. Идет до сих пор. Есть поверье, что если ты повстречаешь его на пути и подыграешь, а Человек Без Души и Сердца ответит — тогда удача улыбнется тебе.

Это была самая длинная фраза, которую Айгор Манкимен сказал со времени их встречи.

— Неплохо для дорожной байки, — не отворачиваясь от лобового стекла, улыбнулась Кейт, вскинув бровь. — Мне понравилось.

Ей на самом деле было приятно, что удалось таким вот образом отвлечься от тягостных мыслей во время пути.

— Байки? — переспросил Ник и, чуть подавшись вперед, поправил шляпу. — Да съесть мне очки, если это не чистая монета! Леди, если уж на то пошло, весь мир состоит из баек. Они в каждом из нас. В каждой твари. Везде. Их просто нужно уметь услышать.

— Каждый человек — история, — оторвавшись от окна, за которым, казалось, продолжал высматривать бредущего неизвестно куда Человека Без Души и Сердца, согласился Айгор.