Реконструкция. Возрождение

— Ясно, — скучным голосом заключил Ститс и засунул большой палец за пряжку ремня. — Отличное начало нового отличного дня.

— Это «три-восемь-шесть», проверили студгородок, — вернувшись к патрульной машине, Саймон взял «луковицу» рации и нажал кнопку приема. — Бытовое хулиганство, местные рабочие все убирают. Так что порядок, ничего необычного.

— Зачинщиков нашли?

— Нет. Да и что это даст. Студентов за уши таскать?

— Понял вас, «три-восемь-шесть», — голосом девушки-диспетчера откликнулась рация. — Побудьте там еще некоторое время, на всякий случай. Мало ли что.

— О'кей, — подтвердил Саймон и отключил рацию, переглянувшись со Ститсом, который страдальчески закатил глаза. — Кофе?

— В самый раз, — сразу оживился напарник.

* * *

Небольшая закусочная с экстравагантным для подобного заведения названием «Старый башмак», которую содержал пожилой мексиканец Хосе и куда местные копы любили частенько захаживать во время патрулей, находилась в квартале от университета.

Взяв по стакану хорошего крепкого кофе и по порции дымящегося буррито в мягкой пшеничной тортилье, в которую была завернута всевозможная разнообразная начинка в виде фарша, пережаренных бобов, риса, помидоров, авокадо и сыра, напарники устроились в машине и, опустив боковые стекла, стали с удовольствием завтракать.

Решив с утра пораньше пожалеть свою язву, Ричмонд попросил добавить в свою порцию также салат и пару ложек сметаны с укропом для мягкости. Когда как Ститс, наоборот, велел «соорудить» себе двойную порцию чили, да «покрепче». Саймон на это лишь мысленно усмехнулся, ну-ну, молодая кровь, посмотрим на тебя лет так через десять-пятнадцать. Сам-то он давно уже не ел ничего острее кетчупа с чесноком.

Вдобавок к «горячему» Саймон прихватил коробку с шоколадными пончиками, которые были его настоящей страстью, несмотря на постоянное ворчание лечащего врача. А когда на его сторону частенько вставала жена, Ричмонд только равнодушно пожимал плечами и, засунув руки в карманы, замечал, что он, в конце концов, полицейский, и ему положены пончики по долгу службы.

— Ты не лопнешь? — поинтересовался Ститс и, откусывая большой кусок от буррито, блаженно замычал.

— А что?

— Ничего. Просто ты каждый раз с утра так накидываешься, будто проводишь ночь на голодном острове.

— Люблю это дело, и все. Нет ничего лучше свежего пончика, чтобы поднять себе настроение.

— Мы, кстати, с дочкой пару недель назад разучивали сказку про Джонни-пончика, — глядя на коробку, вдруг вспомнил жующий Ститс.

— Джонни-пончика? — переспросил Саймон.

— Угу. Ей домашнее задание дали в садике. Так я столько с ней мучился, что сам наизусть выучил.

— Что может быть интересного в сказке про тесто? — отдававший предпочтение технической литературе, где все всегда было точно и разложено по полочкам, Ричмонд не очень любил все эти накрученные сказки и вымыслы. Под одну гребенку попадали также фантастика и приключения. Нет, он не слыл занудой, и пока дети были маленькими, с удовольствием читал им «Мумми-троллей» и «Волшебника из Страны Оз». Но максимум, на что его самого могло хватить, — это полистать какой-нибудь ненавязчивый детектив, где уже с середины становилось ясно, кто виноват во всех несчастьях и злоключениях героев. И то только в том случае, если рядом не оказывалось ничего другого. Куда больше грели душу всякие научные передачи и альманахи «Науки и техники».

— Ну, не скажи. В сказках всегда присутствуют метафоры всякие, — ответил Ститс. — Поучительные ситуации там, мораль. Да и посмеяться иногда тоже не помешает…

— Пф! Брось. Это всего лишь развлечение для малышей, и все.

— И ничего смешного. Люди ведь неспроста их веками придумывают. В каждой сказке так или иначе есть доля реальности. Вот послушай-ка, — посмотрев на улицу через лобовое стекло, Ститс нахмурил лоб, вспоминая, и, куснув буррито, начал рассказ: — Жили-были на свете старик со старухой, и был у них маленький сынок. Как-то утром замесила старуха тесто, скатала пончик и посадила его в печку, чтобы он испекся. Смотри за Джонни-пончиком, пока мы с отцом будем на огороде работать, сказала она мальчику.

И родители ушли окучивать картошку, а сынишку оставили смотреть за печкой. Но ему это вскоре надоело. Вдруг слышит он какой-то шум, взглянул на печку и видит — дверца печки сама собой открывается, и выскакивает оттуда Джонни-пончик.

Как покатится Джонни-пончик прямо к открытой двери! Мальчик бросился закрывать ее, но Джонни-пончик оказался проворнее — выкатился за дверь, перекатился через порог, скатился со ступенек и покатился по дороге. Со всех ног погнался за ним мальчик, клича родителей. Те услышали крик, бросили свои мотыги и тоже пустились в погоню. Но Джонни-пончик уже был далеко и вскоре скрылся из виду. А старик со старухой и мальчик так запыхались, что уселись на скамью дух перевести.

Вот покатился Джонни-пончик дальше и вскоре прикатился к двум рабочим, что рыли колодец. Они перестали работать и спрашивают:

— Куда спешишь, Джонни-пончик?

А Джонни-пончик им в ответ:

— Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчонки убежал, и от вас я убегу!