Ректор, держи штаны крепче!

— Ректор! — обрадовалась Крис и кивнула на застывшую словно восковая статуя Кэтрин. — Все время так сидит, — пожаловалась она на мою прелестницу.

Хмуро глянув на докладчицу, подошел к Кэти и присел перед ней на корточки. Рука сама потянулась к белоснежной, бархатной коже, и я нежно провел пальцами по влажной от слез щеке.

— Кэти, ты как? — спросил тихо, боковым зрением замечая, как Крис забрала Маршалла и юркнула за дверь, аккуратно прикрыв ее за собой.

— Артур… — всхлипнула Кэтрин и тут же повисла у меня на шее, едва не повалив на пол. — Живой! — со слезами на глазах прошептала и прижалась еще крепче.

Я кое-как встал, подхватив ее на руки, и сам уселся в кресло, усадив рыдавшую девушку к себе на колени.

— Все хорошо, прекращай разводить болото! — проворчал скорее по привычке, отпускать ее не хотелось.

— Сухарь. Бесчувственный сухарь! — беззлобно ответила она и еще пару раз всхлипнула, вытирая слезы.

— Вот, так гораздо лучше! — улыбнулся, зарываясь пальцами в ее волосы, старая не отпугнуть, но и устоять не мог.

Я не люблю женские слезы, но почему-то сейчас смотреть на них было просто невыносимо. Хотелось прижать ее еще крепче, успокоить, поцеловать…

Медовые губы так и манили, вызывая безудержное желание похитить ее и увезти куда-нибудь в заброшенный домик в горах, чтобы остались только мы вдвоем и больше никаких проблем.

— Дурак ты, хоть и ректор, — прошептала Кэти, поерзала щекой по моему плечу, устраиваясь поудобнее и глядя на меня своими невыносимо красивыми фиалковыми глазами.

— Ты права, дурак, влюбленный дурак, — спокойно подтвердил ее слова, зная, что она все равно не верит в искренность моих чувств и считает их последствиями своего колдовства.

Кэт прикусила губу, зарделась и сама потянулась за поцелуем. Проблемы, убийства — чего они стоят когда у тебя в руках та единственная, что нужна как воздух? Та, ради которой ты готов свернуть горы и бросить вызов всему миру. Особенно если наконец-то эта девушка убрала свои шипы и сменила гнев на милость.

Нет, дураком я не был и отказываться, а тем более отталкивать ее не стал, притянул к себе. Пальцы, что невесомо гладили волосы, уверенно легли на затылок, и мои губы накрыли раскрытый ротик Кэти. Моей Кэти.

Она не оттолкнула, наоборот, ее руки обвили мою шею, притягивая нас еще плотнее друг к другу. Получив своего рода разрешение, углубил поцелуй, горячий, страстный, вкладывая в него все желания, все чувства и обещания. Она отвечала не менее жадно, страстно, обвиняя меня за глупость, сожалея о своей. Мы наслаждались этим долгожданным единением, поначалу робким, будто спрашивали разрешения и боялись обмануться, затем нежным, вкладывая все свои потаенные желания, а потом все более страстным и горячим, распаляя друг друга, наказывая за несмелость и ожидания.

Я ловил тихие стоны, горячее, сбивчивое дыхание, наслаждаясь, купаясь в нежности прикосновений. Чувствовал, какая она податливая в моих руках, горячая, желанная. Но сейчас не время и не место для большего, как бы этого ни хотелось нам обоим.

Усилием воли оторвался от ее губ, но не смог остановиться, покрывал легкими поцелуями ее личико, такое красивое, даже с припухшими от слез глазами и жарким румянцем на щечках.

— Я люблю тебя… — тихо шепнула моя малышка, обжигая жарким дыханием кожу, и кровь вскипела от этого тихого скромного: «Я люблю тебя».

Теперь не отпущу, не отдам никому на свете, перегрызу глотку любому за эту малышку. Не удержался, впился в ее губы нежным тягучим поцелуем, благодаря за откровение, за признание и обещая ответную любовь.

Сколько мы так просидели, не знаю, секунду или вечность, оторваться от сладкой любимой девушки было ужасно сложно, но нужно. Теперь у нас вся жизнь впереди, но чтобы она была счастливой, нужно разобраться с проблемами.

Кэти, милая, растрепанная, с пылавшими щеками и часто вздымавшейся грудью, сводила с ума, пришлось откинуться на спинку кресла чтобы не сорваться, не утащить малышку к себе и не сделать своей прямо сейчас. Понимал, что это будет ошибкой, и только эта спасительная мысль удерживала меня от глупости.

Она не оттолкнет, но когда пройдет стресс и придет осознание, может решить, что все было несерьезно и ради постели. Я успел изучить и понять Кэти за время наших тренировок. С моей нежной белоснежкой нужно действовать иначе, постепенно, шаг за шагом, чтобы, вот как сейчас, она сама хотела, сама пошла навстречу. Я готов подождать и получить в жены самый красивый цветок империи, самый желанный.

— Артур, — позвала Кэт, повозившись и устроившись поудобнее в моих объятиях, подтверждая мои мысли о том, что спешить с ней нельзя.

— Да, любимая, — откликнулся не открывая глаза, давая себе время успокоиться.

Кэти странно хрюкнула и завозилась сильнее, пришлось открывать глаза и смотреть, что не так. Она улыбалась такой шальной улыбкой, глаза блестели от новых слезинок.

— Что? Чем я тебя обидел? — поинтересовался, не понимая, чем мог задеть ранимую душу моей красавицы.

Она замотала головой так яростно, но при этом улыбка не сходила с лица.