Рекуперация

— Мы, Дима используем свой мозг якобы на пять процентов и если повлиять на клетки, то откроется бездна. Это давно доказанный нейромиф. Призвание науки — выработать и систематизировать объективные знания о действительности. Но порой, выполняя свою миссию, учёные сталкиваются с непониманием. Выхваченные из контекста гипотезы, доказательства и факты превращаются в мифы. Но! Учёные никогда не пользовались нашим опытом, я имею ввиду моим и Соболева, возвращения человека в изменённое временное поле, где предыдущие события стираются матрицей времени взамен на новые. Мы с тобой давным-давно повлияли на события и по логике вещей, обязаны помнить что там произошло. Первое: ты разоблачил планы коварного Соболева во имя моих гуманных мер к предотвращению смерти пусть и негодяя, но человека. С другой стороны, зло с твоей подачи, будет наказано. А как, мы можем только предполагать, следовательно и помнить не обязаны. На сегодня смело утверждаю, что наш план состоялся. Вот он — я и вот он — ты! Ясно?

$$$

Дима курил на лестнице, когда к нему торопливо вышел, разминая в пальцах папиросу, дядя.

— Дима, тебя к телефону, какой-то Николай Трофимович.

— Спасибо, бегу.

Виктор Ильич Петрушевский получил контузию в 1944 году. Был списан по чистой. После войны оформил инвалидность и ветеранскую надбавку. Пока Дима шёл к телефонной трубке аккуратно положенной на полочку рядом с телефонной книжкой, успел вспомнить, как не так давно всей семьёй отмечали сорокапятилетие родственника. Подумалось, ещё не старый, а сколько пережил.

— Алло!

— Это Серебряков. Надо увидеться. Где в прошлый раз, адрес помните? — получив утвердительный ответ, добавил. — Жду к трём часам.

Петрушевский поморщился — как увольнительная, так сторонние дела вне дома. С другой стороны грех жаловаться, ведь днями мотается на служебном газике по области и Ленинграду, всегда имеется возможность с оказией посетить отчий дом. Увольнительные каждую неделю, да и дембель по осени — каких-то пять месяцев. Надо срочно связаться с Колей Чистяковым и скоординировать действия, их план вступает в решающую фазу. Он спустился и вышел на улицу, вот и свободный таксофон.

— Коля, привет. Меня приглашает наш общий знакомый. Мои действия?

На другом конце слышно как хмыкнул научный сотрудник. Вот ведь весельчак, всё ему нипочём.

— Слушай, меня тоже хотят видеть, на улице Войнова к двум часам. А тебе во сколько назначено? Ага, значит на час раньше — будет подготовка к очной ставке. И вот как мы поступим, товарищ боевой, запоминай.

$$$

Первое, что увидел Петрушевский зайдя в комнату, улыбающееся лицо Чистякова. Тот потягивал чай и аппетитно похрустывал сухариками. По его виду ясно, что переговоры проходят успешно.

— Знакомить вас не надо. Давайте продолжим. Я теперь в курсе всех подробностей и знаю ваши совместные планы из далёкого будущего. Что ж, попробуем сообща решить нашу проблему. Дима, чаю будешь? — Петрушевский отрицательно покачал головой. — Повторю для Дмитрия: моё руководство уже в курсе, такую информацию я скрывать не имею право. Потому составлен план, с которым сейчас ознакомлю в рамках своих полномочий. Затем обсудим и решим.

Полковник зафиксировал многозначительную паузу и продолжил:

— Признаюсь, информация шокировала и поставила нас в тупик. С одной стороны вы гражданские люди, причастные далеко не в полной мере к секретным разработкам, курируемым нашим ведомством. С другой — ваша компетенция и знания намного опередили сегодняшний уровень науки и других областей, скажем так, сегодняшнего дня. Вы, по предварительному сговору, а я придаю этим словам положительную коннотацию, решили предупредить руководство в моём лице о готовящейся диверсии в ОЛИБ. Инициатором преступления является наш сотрудник, ставший на путь предательства. Моральные аспекты обсуждать не будем, тут всё ясно. Меня интересуют мотивы, побудившие вас, господа хорошие, сделать это сейчас, а не раньше или вообще не вмешиваться в ситуацию, никак не угрожающую вам? Отбросив умные слова, объясните какого ляда вывалили всю эту х…ню, которую ещё проверять и перепроверять? И не дай бог, это искусно состряпанная ложь!

Зловещая пауза полковника, не предвещала лёгкого разговора. Петрушевский поглядывал на невозмутимое лицо Чистякова, заведомо отдав тому инициативу главного переговорщика. Сказывался опыт административного лица высокого ранга. Дмитрий Сергеевич вспомнил скупые рассказы в будущем о встречах начальника лаборатории с шишками из Академии наук, высокими чинами и даже председателем ФСБ. Намёки на закрытые совещаниях, где присутствовали члены Правительства. Про себя в который раз подумал: "Коля дока, он знает, что творит, я надеюсь".