Реквием машине времени

— Но ведь мозг неандертальца ненамного уступает нашему. Как может его память нести в себе груз тысячелетий? — спросил я Шибаева.

— Несомненно, у него есть разум. Но вряд ли он впитал в себя опыт тысячелетий. Его сознание скользило сквозь века, растянувшись самое большее на сотню лет. Обновлялся мозг, обновлялся разум. Но разум оставался на своем первоначальном уровне, не прогрессировал. За это время смертный хомо сапиенс, заплатив миллиардами жизней, поднялся на недосягаемую высоту. Мне такое бессмертие напоминает так называемое бессмертие простейших — многократное повторение самих себя делением. Эти организмы не знают, что такое смерть. Так и наш неандерталец. Непрерывно обновляя изнашивающиеся клетки, он тоже повторяет самого себя, но в одном теле.

Далее Шибаев объяснил нам, что неандерталец, по последним данным, не является нашим предком, а развивался параллельно с ним, поэтому нам повезло — мы не бессмертные… Сказал, что в принципе возможность бессмертия уже доказана учеными.

— Они тщательно изучили секвойю. Она способна прожить до пяти тысяч лет, это всем известно. Оказалось, что клетки этих деревьев, которые тысячелетия активно размножались, ничем не отличаются от таких же клеток молодых саженцев! То, что мы называем старением, у них отсутствует…

Шибаев некоторое время наблюдал, какую реакцию произвели его слова. Потом вытащил из кармана медвежье ожерелье, которое мы не видели с тех пор, как он у нас его забрал. На каждом клыке почему-то был приклеен маленький бумажный квадратик с цифрой.

— Такие ожерелья принято изготавливать из зубов хищников, добытых лично, — сказал Шибаей, — так, наверное, поступал и снежный человек. Часть этих клыков он добыл в пору своей молодости…

Шибаев взял клык под номером семь. Протянул мне бумагу с печатью республиканского Института геологии и геофизики:

— Это результаты радиоуглеродного анализа. Посмотри, какой возраст проставлен напротив этого номера.

Я глянул и ахнул. Напротив цифры семь значилось — сто тысяч лет!..

Обратный путь с гольцов крепко всем запомнился — на второй день закончились продукты. Никогда Григорию не было так тяжело, как в тот день. Позже случалось попадать и в более тяжелые переплеты — однажды он даже голодал четверо суток в ожидании вертолета. Но то первое испытаг ние, не такое уж, откровенно говоря, тяжелое, все переносили с огромным трудом — с непривычки.

Нестерпимая жара, усталость, чувство голода…

На последнем дыхании — уже темнело — вышли к старому прииску, откуда начинался их поход. На заключительном километре отряд, все время шедший тесной цепочкой, растянулся едва ли не на весь этот километр. Иванкин шел последним, следя, чтобы никто не отстал и не свалился. На месте он пересчитал всех, осмотрел критически лежащих вповалку парней. Долго о чем-то размышлял и заявил:

— Тут недалеко, по лесовозной дороге часа два, деревня Беренжак. Вы жгите костры, сушитесь, ставьте палатки, а я и еще двое пойдем в Беренжак. Утром вернемся с продуктами. Кто в силах пройти эти два часа?

Георгий Алексеевич умышленно не сказал, сколько километров до деревни. Километры — они пугают. А так не страшно — всего-то два часа до деревни, каких-то несчастных два часа после непрерывного двухдневного перехода. Да деревня сама навстречу поползет!

Каждый понимал, конечно, — им, прошедшим по тайге десятки километров, измотанным до предела, за два часа ни за что не добраться. Георгий Алексеевич удовлетворенно хмыкнул и выбрал двоих покрепче, в том числе и Григория.

Надолго, ох надолго растянулись два часа пути! Шли молча, не разговаривали — берегли остатки сил. Последние километры брели исключительно на силе воли, стиснув зубы, то и дело спотыкаясь в темноте, а порою и падая. Григорий не поверил своим глазам, увидев за очередным поворотом редкие огоньки окон, — не верилось, что бесконечный изнурительный путь кончился. Когда подошли к одному из домов, оказалось, что стоять на месте они не могут, падают. Могут только идти — падать вперед…

На подходе к Верхнему Зубу они повстречали в тайге двух охотников-профессионалов. Оказалось, Иванкин предусмотрительно узнал их адрес. К одному охотнику они и зашли.

Хозяин выставил бутылку самогонки, но Георгий Алексеевич посоветовал парням не пить. Сам же из вежливости выпил немножко с хозяином. И из вежливости же слушал захмелевшего охотника, хотя у самого невольно закрывались глаза, невольно клонилась поседевшая голова.

Григорий, отяжелев от еды, — умяли вдвоем здоровенную сковородку жареной картошки с малосольным хариусом, приготовленным по какому-то особенному рецепту, — лежал рядом с уснувшим товарищем в горнице на кошме, расстеленной прямо на полу. И сквозь дремоту слышал голос охотника — тот рассказывал Иванкину, как нужно охотиться на медведя.

— Тебе приходилось брать медведя? — вопрошал совсем уже пьяненький хозяин.

— Нет, — ответил Иванкин.

Григорий вспомнил — в тайге они наткнулись на медведя, вспугнули его. Георгий Алексеевич, сдернув с плеча двустволку, ушел ненадолго по следу, наказав студентам: