Реквием по империи

– Но подчиняя растения, ты тратишь слишком много сил, – продолжила девушка, не обратив внимания на его реплику. – Попробуй еще раз.

– Как?

– Растения любят… – эльфийка запнулась и задумалась, но так и не смогла подобрать нужное галатское слово.

– Так что любят растения? – скептически осведомился Ом.

Первозданная прибегла к помощи мыслеречи, но все равно не смогла выразить правильный образ. Тогда Анири осторожно прикоснулась к руке Лютого, взяла ее в ладони, бережно, трепетно, и ласково прижала к щеке. Глаза Ома удивленно расширились, на лице поселилось недоверчивое выражение.

– Вот это любят растения, – пояснила магесса, выпустив ладонь ученика.

– Нежность? – хрипло предположил полукровка.

– Да! – девушка просияла от радости, что сумела донести свою мысль. – Попробуй теперь.

Не сразу, но с четвертой попытки Лютому все же удалось уговорить ветви тополя немного наклониться.

– Теперь понял, – устало выдохнул он.

– Хорошо. Главное – освоить азы, с самого начала все делать правильно. Дальше будет легче.

– Надеюсь, – сквозь зубы процедил Ом, доставая из-за голенища стилет.

– Теперь молитва Брижитте, – произнесла девушка.

Вздохнув, Лютый убрал оружие.

– Зачем она нужна?

– Брижитта даровала нам магию природы, – наставительно проговорила эльфийка. – И перед тем, как творить чары, а также после них мы должны благодарить богиню за этот дар.

– Если всякий раз перед дракой я стану молиться, недолго проживу, – недовольно буркнул полукровка.

– Но ведь сейчас ты ни с кем не дерешься? – хладнокровно уточнила Анири. – Повторяй за мной…

После молитвы Брижитте настала очередь урока языкознания. Ежедневно Лютый со своей наставницей посвящали ему не меньше двух часов. При этом учился не только Ом, но и Анири. На методичные, систематические занятия времени не было, поэтому они просто выясняли, как звучит одно и то же слово по-галатски и по-эльфийски. Это увеличивало их лексикон и помогало понимать друг друга.

– Война.

– Auath.

– Враг.

– Cooth. И так же будет вражда.

– Меч.

– Nagol. Моя очередь, – первозданная широко улыбнулась: – gelle.

– Зубы? – озадачился Лютый, для убедительности постукав ногтем по своей верхней челюсти.

Анири отрицательно помотала головой.

– Хм… рот?

– Нет… – эльфийка широко раскинула руки, сделала глубокий вдох, радостно засмеялась.

– А… счастье, наверное, – предположил Ом.

– Да-да! Я забыла это слово… Теперь estelle. Это когда один не боится другого, не оглядывается…

– Доверие.

– Спасибо. Скажи, Кай'Омлютаир, почему ты хочешь знать значение только злых или печальных слов?

– Потому что мне нравится их звучание на эльфийском, – мрачно усмехнулся полукровка.

– А почему ты ни разу не спросил значения таких простых, нужных слов как мама, отец, дом?

– Мне неприятно их звучание на твоем языке.

Магесса вздохнула:

– Я знаю твою историю, Кай'Омлютаир. То, что случилось с тобой – ужасно. Но нельзя винить в этом всех первозданных. Я чувствую: ты не доверяешь мне только потому, что я илльф. Те, кто причинил тебе горе и боль, уже умерли. Отпусти свою ненависть.

– Отпустить… – медленно проговорил Ом, словно пробуя слово на вкус. – Отпустить. Предположим. А те, кого сейчас лечат в лазарете, тоже должны отпустить? Те, чьи города сожжены, чьи тела неупокоены, как отпустят они?

Анири опустила голову так низко, что серебристые локоны закрыли побледневшее лицо:

– Я не была на этой войне, Кай'Омлютаир. И не убивала ни людей, ни твою матушку.

– Если бы ты была старше, убивала бы, – жестоко обрубил Лютый. – Дело не в каждом конкретном белоглазом, а во всем народе. В ваших законах, традициях, обычаях. В высокомерном пренебрежении ко всем остальным расам. Это у вас в крови.

– Мне жаль, Кай'Омлютаир, – прошептала девушка. – Я плохо знаю твой язык, и не могу рассказать тебе, как мне горько. Но я заплатила и продолжаю платить. И все илльф тоже. Мы платим за ошибки, преступления и грехи наших предков.

Ом не ответил, но по его упрямому взгляду чувствовалось: он молчит не в знак согласия, и не для того, чтобы избежать ссоры. Иной раз молчанием можно ранить больнее, чем любыми, самыми грубыми словами.

– Мы расплатились, Кай'Омлютаир, – повторила Анири, легко поднимаясь с земли. – Пойдем.