РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ

Англичане, которым было трудно отделаться от короля, которым пришлось вести борьбу против короля, основали близкую к пресвитерианской церковь индепендентов, или пуритан, которая говорила: «Священники также но нужны, пусть проповедует тот, кто имеет дар, таинств никаких, и мы так понимаем христианство, что нужно собраться всем вместе и начать всем миром борьбу против богачей, против лордов, против епископов, против королевской власти так же, как и против папы». И тут борьба началась (уже после смерти Генриха VIII) ив Шотландии, и в Англии: в Шотландии под углом пресвитерианского священства, а в Англии под углом беспоповства. В Англии в связи с этим началось великое республиканское революционное движение, которым наполнен XVII век. Оно выдвинуло грандиозную фигуру одного из величайших государственных людей — Оливера Кромвеля[135] — и одержало верх над королевской властью. Карл I Стюарт лишился головы в этой борьбе.

Тогдашняя индепендентская церковь была поставлена под контроль палаты мещанских депутатов. Кромвель был руководителем, вождем, невенценосным королем этого движения. Он хотел играть преобладающую роль в тогдашнем мире и первый наметил владычество Англии…

Но это все–таки было недостаточно прочно, потому что после смерти Оливера Кромвеля все–таки вернулась, качаясь как маятник, история к англиканской королевско–епископальной церкви. Сейчас в Англии имеется англиканская церковь, католическая, пресвитерианская, индепендентская во всевозможных видах и разновидностях, целый ряд всевозможных сект, которые теперь перестали играть политическую роль. В Англии вообще обыкновенно революционные стремления замирают и оканчиваются компромиссом. Я сейчас не могу входить в экономические причины, которыми объясняется необычайная гибкость английских правящих классов. Я еще не указал на то, что в Англии на крайне левом фланге распространилось движение левелеров

[136]

, т. е. уравнителей. Это были социалисты. К ним примкнули подмастерья–ремесленники, суконщики и ткачи, т. е. та промышленность, где уже существовало массовое производство, где существовали объединенные массовые рабочие.

Во Франции реформаторское движение тоже привлекло купцов, ремесленников и рабочих под именем гугенотов. Гугенотское движение похоже было на пуританское, но французские движения всегда ставят вопрос радикальнее, чем в Англии, здесь отсутствует со стороны господствующих классов склонность к уступкам — они склонны раздавить всякое революционное движение, поэтому всякое революционное движение во Франции приобретает беспощадный характер: все или ничего! — так обыкновенно французская история ставила вопросы. Так и относительно гугенотов. Гугеноты были нетерпимы—папу считали антихристом, ставленников папы — великими грешниками, считали, что их нужно истреблять огнем и мечом. И католики отвечали тем же. Поэтому борьба между католиками и гугенотами выражалась в таких ужасных актах, какие имели место в Нанси, где гугеноты истребили массами католиков, или в еще более ужасных формах в Варфоломеевскую ночь[137]

в Париже и в целом ряде других городов, когда католики истребляли гугенотов. Таковы были ужасные факты борьбы не на живот, а на смерть между католиками и гугенотами.

Если во Франции католики восторжествовали, то всецело по той причине, что королевская власть приобрела среди духовенства колоссальный вес. Ультрамонтаны были сражены, папы добровольно отказались от значительной части власти над Францией, объявили Францию любимой дочерью католицизма и в то же время дали громадные прерогативы королевской власти. Королевская власть развилась в лице Людовика XIV до своего апогея, когда, в сущности говоря, в короле сосредоточилась вся власть. Гугеноты готовы были признать это, несмотря на драгонады[138], несмотря на Нантский эдикт[139], несмотря на все ужасы, с которыми король обрушился на них, потому что после страшных бурь все были рады королевскому миру и единовластию, которые вносили хоть тень известного порядка в государственную жизнь. Те же самые гугеноты громаднейшую роль сыграли в Швейцарии, в вольных городах: в Женеве, Берне, Цюрихе, гугеноты под именем реформатской церкви дали свои окончательные результаты. Города швейцарской республики были свободны, ничто не мешало полному проведению религиозной мысли. Там церковь оказалась во главе политики, и там создались первые демократические республики, в высшей степени характерные и оригинальные, церковь и светские учреждения которых было бы весьма любопытно разобрать, если бы я имел на это время.