РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ

Это движение распространилось и по Германии, но в Швейцарии, где основным господствующим классом был как раз средний городской класс, где демократические города достигли самоопределения, там реформатское движение дошло до радикальнейших выводов. В Германии же оно приняло более умеренный оттенок. Более умеренным оттенком было то, что называется лютеранским вероисповеданием. Лютер начал, как • я говорил, борьбу против папы, он опирался на князей германских, на владетельных герцогов, на бесконечную сеть разных мелких владык, которые существовали в то время в Германии, которые стремились отшатнуться от папы и которые, начиная с либерального саксонского герцога, присоединялись к Лютеру.

Началась страшная распря между князьями. Когда демократическое движение пошло дальше,

когда реформаторское движение Цвингли довершило реформацию в Цюрихе провозглашением демократии библейского типа, то Лютер ответил на это резкой полемикой. А когда начало развиваться движение крестьянской бедноты, к которому присоединились сейчас же рабочие, суконщики и ткачи, то Лютер призывал прямо — «рубите эту сволочь». Это написано черным по белому в письме Лютера. Да, этот самый прославленный реформатор прямо обращался к князьям и говорил: «рубите эту сволочь во имя Христово», потому что он видел в левом продвижении реформы просто хаос и

разрушение.

Во главе левого реформаторского движения, которое в Германии нигде не восторжествовало, встал замечательный республиканец и полусоциалист Фома Мюнцер[140].

Наш великий учитель Энгельс говорит об этой гражданской войне как о первом революционном движении Германии. Могу указать, что декларация прав крестьян и рабочих того времени очень близка к теперешней программе крестьянской бедноты у нас, в России.

В Отличие от библейского духа, которым проникнуты были средние классы, это рабоче–крестьянское движение шло под знаменем евангелия, оно проповедовало отказ от личной собственности, — «отдай все лишнее ближнему своему». И вот Иоанн Лейденский[141]

, вождь крайних левых анабаптистов (перекрещенцев)[142], установил в Мюнстере настоящую гражданскую коммуну, объявил расторженными все браки, несуществующими все семьи, всех детей — детьми государства, всякий мужчина может жить со всякой женщиной, которая ему нравится и которой он нравится, может иметь несколько жен, все работают на всех, все распределяется по потребностям. И так Мюнстер жил до тех пор, пока не был взят, пока достало сил бороться, пока всех его защитников не истребили, пока вождя их не казнили.

Это движение анабаптистов, несомненно, было предтечей позднейшего революционного движения во Франции в его самых крайних проявлениях и нашего теперешнего движения. Левые перекрещенцы были коммунисты, хотя и в религиозной окраске.

Но христианский социализм, как вы знаете, редко носит такую боевую окраску. Когда Иоанн Лейденский шел с мечом анабаптистов, проповедуя и говоря, что он во имя Христа хочет вести борьбу, то лютеране отвечали ему: «Жалкий человек, запутавшийся человек, что ты говоришь? Ты своим мечом хочешь переделать жизнь на земле, да для чего? Справедливость не на земле должна торжествовать, а на небе. Разве Христос не сказал тебе, что ты должен повиноваться всякой власти, что царство его не от мира сего, что нужно кесарю воздать кесарево? Мы же терпим, а когда мы преставимся, тогда ангелы поднимут души наши на небо, и будем мы держать там ответ перед судом небесным и получим то, что мы заслужили на земле. Это есть христианство, а твоя гордыня, что ты на этом кусочке грязи, которым является земля, хочешь водворить справедливость, есть кощунство, есть борьба против самого Христа, который раз навсегда сказал, что это не нашего ума дело, что на земле — испытание, что здесь чистилище, экзамен, который мы держим. Чем хуже тебе на земле, тем лучше будет потом. Труднее всего богатому, ему больше соблазнов, а бедный кого может обидеть? Ему легче оказаться чистым перед лицом божества, так что, когда вас хлещут по ланите, то подставьте другую, и когда вас отхлещут по обеим ланитам, тут царство небесное и улыбнется вам, а на голове того, кто хлещет, вы соберете угли адские и порадуетесь этому». Вот что говорит христианство, и его слушают, когда нет–надежды у демократии мечом чего–нибудь достигнуть.

Но тут в XVI веке шевельнулась надежда, началось движение, — нет, мы здесь сделаем то, что Христос считал правдой, здесь, на земле! Это движение жестоко было разбито в Германии.

Теперь революционная волна идет уже без имени Христа, ей незачем ссылаться на христианство, потому что она формулирует свои требования к жизни прямо и непосредственно под диктовку своего сердца и разума. Чего желает человек? Человек хочет быть счастливым, он хочет работать для счастья своего и своих ближних, он знает, что достигнуть этого можно только путем великого сотрудничества, кладущего руку на тот гигантский аппарат, который нам оставляет низвергаемый нами капитализм.