Ремарк и оригами

— Мол, характерная женская манера звонка? Сейчас проверим, хвостатый знаток привычек и особенностей человеческих…. Да, ты прав. Прими мои искренние поздравления…

В столовую-гостиную — в сопровождении Танго — вернулась Инэс.

— Гав? — бесконечно удивлённо выдохнул Рой, мол: — «Что это ещё такое? Удивлён беспредельно. Ошарашен, сбит с толка и поражён. Так его и растак…».

Танго была вся в чёрном: чёрное облегающее платье до колен, чёрная кардиган-накидка, чёрные колготки, чёрные туфли, чёрная бандана — на чёрных же волосах. Это уже не говоря об очках с затемнёнными стёклами на курносом носу.

— Действительно, необычный образ, — согласился с псом Роберт. — Мрачновато слегка. То бишь, демонстративно мрачновато и подчёркнуто-демонично. С откровенным шпионским перебором…. Правда, Инни?

— Не скажи, любимый, — возразила Инэс, которая, естественно, была просвещена во все обстоятельства возникшей ситуации. — Шпионы, они, наоборот, стараются быть неприметными. Их любимый цвет — серый, а совсем и не чёрный.

— Гав! — поддержал Рой, мол: — «Какая из неё — российская шпионка? Вот, если бы к угольно-чёрной бандане была бы пришпилена ярко-красная звезда, тогда-то оно — да. Без сомнений…».

— Сами — дураки, — усаживаясь за стол, беззлобно проворчала Танго. — Юмористы доморощенные и неумелые выискались. Обыкновенная оперативная необходимость. Похороны же сегодня, если подзабыли…. Вы-то, небось, в машине будете сидеть, наблюдая за участниками мероприятия? А мне — совместно с Фредди и прочими «топтунами» — предстоит на пленере работать. То есть, среди народа, желательно не выделяясь из общей «похоронной» массы…. Ну, что у нас сегодня на завтрак? Сосиски с консервированной красной фасолью? Давайте. Как говорится, регулярное и калорийное питание — для солдата — залог будущих славных побед…

— Габова надо подождать.

— Не надо…. Где моя тарелка? Инни, накладывай. Мне — четыре сосиски. Ну, и фасоли, понятное дело, побольше.

— Почему это — не надо? — насторожился Роберт.

— Ну, потому…. Не будет его сегодня.

— Неужели, приболел? — ахнула мнительная Инни.

— Типа того…

— Типа — это как?

— Так, — пытаясь скрыть смущение, Танго увлечённо впилась белоснежными зубами в тёмно-розовый бок сосиски и одобрительно заурчала: — Вкуснотища неземная и отпадная…

— Не темни, соратница, — посоветовал Роберт. — Всё равно, придётся рассказать. В любом раскладе.

— В любом?

— Ага. Железобетонно. Колись.

— Короче говоря, э-э-э…. Иван вчера, отринув в сторону бестолковую нерешительность, решил признаться мне в неземной и страстной любви…

— Продолжай-продолжай.

— Ну, и признался, понятное дело.

— А ты?

— Что — я? — разволновалась Танго и, кипя от возмущения, принялась азартно и зло кусать вторую сосиску. — Ну, что я могла сделать? Сперва попыталась, как и учили, всё свести к шутке, мол: — «Служебные романы, они абсолютно несерьёзны и полностью бесперспективны, так, только маета одна и геморрой душевный…». Но ничего не получилось. Габов только пуще прежнего распалился и давай дальше уверять в серьёзности своих чувств и намерений. А так же, понятное дело, добиваться однозначного ответа…

— И?

— Пришлось, всё же, ответить…. То есть, признаться, что уже давно и плотно являюсь женщиной замужней. Более того, любящей и — до пошлого неприличия — верной…

— А он — кто? — тут же загорелась азартная и без всякой меры любопытная Инэс. — Ну, тот мужчина, которому ты так неприлично верна? Кто же является единоличным королём твоего глупого и горячего сердца?

— Королём? Бери выше, подруга, Императором.… А раз я — «Кузнецова», значит, и он, как легко догадаться, является — «Кузнецовым». Служит, понятное дело, Родине. Армейское прозвище — «Хантер».

— Поздравляю, — хмыкнул Роберт. — Отличный выбор. Кто бы сомневался…. Но, всё же. Чем дело-то закончилось? С Габовым, я имею в виду?

— Расстроился, конечно. И в серьёзный запой ушёл.

— Откуда знаешь — про запой?

— А Ваня мне звонил — часа три с половиной назад, на рассвете, — вздохнула Танго. — Пьяный в хлам. Стихи читал — о любви: и на русском языке, и на английском. И свои, и чужие…. Ну, а вы, парочка счастливая и влюблённая, что межуетесь? Кушайте. Налегайте на сосиски. Нам уже на похороны пора…

На похороны Сильвио Висконти Роберт и Танго поехали вдвоём — Инэс в самый последний момент отказалась, объяснив это своё решение так:

— Не люблю я, ребята, кладбищ. И смерть не люблю — во всех её проявлениях многогранных. И всех этих официальных процедур похоронных, наполненных — без конца и без края — лицемерием махровым. С Души, извините, воротит…. Лучше я в театр поеду. Репетиции, правда, начинаются только завтра, но ничего: послоняюсь по костюмерным, в кулисах постою, с билетёршами поболтаю. То, да сё. Напитаюсь — внепланово — волшебной атмосферой театральной. Для лучшего, так сказать, мировосприятия…

Они уселись в тёмно-синий «Шевроле Лачетти».

— Чёрт, помню, что похоронная церемония начинается в час дня. Но, вот, на каком кладбище? Внимания не обратил, — признался Роберт. — Что же теперь делать? Вернуться в квартиру и навести справки в Интернете?