Ренессанс. У истоков современности

Можно предположить: Поджо не сразу понял, что эта поэма заключает в себе угрозу перевернуть привычные представления человека об окружающем его мире. Наверняка гуманист все равно решил бы ее реанимировать и издать: возрождение наследия мыслителей древности было для него главным жизненным поприщем, единственным нравственным принципом, не зараженным разочарованиями и цинизмом. Но тогда он должен был сказать себе примерно те же самые слова, которые произнес Фрейд, прибывая с Юнгом на пароходе в Нью-Йорк, чтобы послушать хвалебные речи почитателей: «Разве они не знают, что мы везем им чуму?»

Та разновидность «чумы», которой давал волю Лукреций – и в этом действительно обвиняли его поэму, когда она снова стала доступна читателям, – называлась очень просто: атеизм. Однако сам Лукреций в действительности не был атеистом. Он верил в существование богов. Но он верил и в то, что боги не имеют никакого отношения к жизни людей и к тому, как и для чего они живут. Божествам уготована вечная безмятежность, их абсолютно не волнуют страдания и переживания человека, и они равнодушны к любой его деятельности.

Если вам так хочется, пожалуйста, называйте море Нептуном, хлеб – Церерой, к вину применяйте имя Вакха, а вся окружность Земли пусть будет для вас Матерью богов[257]

. Вы можете посещать и божественные святилища, если сумеете воспринимать божьи лики «в совершенном спокойствии духа» (6:78). Но вам не удастся ни прогневить, ни умилостивить божества. Процессии, жертвоприношения, неистовые пляски под барабаны, кимвалы и дудки, нарядные жрецы-евнухи, разбрасывание лепестков роз, резные образы божественных младенцев – вся эта обрядовая атрибутика, несмотря на притягательность, абсолютно бессмысленна: боги далеки и обособлены от нашего мира.

Можно, конечно, посчитать Лукреция, несмотря на его религиозность, и атеистом, коварным и потаенным, ведь практически во все времена и практически для всех верующих обращение к Богу означало надежду на защиту, прощение грехов, избавление от кары Божьей и получение других милостей и поблажек. Какая польза от Бога, который не в состоянии ни наказывать, ни вознаграждать? Однако именно такие ожидания и переживания Лукреций и относил к числу самых токсичных суеверий, замешенных на невежестве и пустых страхах. Человек, воображая, будто его судьба и ритуальная ревностность волнуют богов, оскорбляет их: словно счастье и благополучие божественных созданий зависит от наших нечленораздельных высказываний и хорошего поведения. Но боги не обидчивы, тем более что им нет никакого дела до наших переживаний. Что бы мы ни делали (или не делали), для них не представляет никакого интереса. Главная проблема состоит в том, что ложные верования и представления наносят человеку вред.

Такие взгляды, безусловно, вступали в противоречие с христианскими убеждениями Поджо и могли реально навредить любому его современнику, осмелившемуся их открыто высказывать. Однако и Поджо, и более поздние читатели поэмы «О природе вещей» в свое оправдание могли сказать, что блистательный античный поэт интуитивно вскрыл примитивность языческих верований и абсурдность поклонения богам, которых в действительности не существует. Лукреций имел несчастье родиться и жить до пришествия Мессии. Если бы он появился на свет столетием позже, то успел бы познать истину. По крайней мере ему удалось осознать несостоятельность воззрений своих современников. Отчасти по этой причине в английских переводах поэмы упорно трактуется как «суеверие» то, что в латинском тексте называется religio .

Но поэма Лукреция заостряла внимание не только на атеизме или безбожии. В ней утверждалась материальность мироздания и выдвигались еще более бунтарские идеи, подхваченные впоследствии мыслителями той же самой страны, в которой они родились и куда их возвратил Поджо, нашедший манускрипт: Макиавелли, Бруно и Галилей. За тысячу лет они не стали менее опасными.

В наше время многое из того, что провозглашалось Лукрецием о строении Вселенной, воспринимается как нечто само собой разумеющееся, по крайней мере теми, кто способен читать такие книги. В любом случае многие из нас, сами того не подозревая, применяют его идеи в жизни[258]. С другой стороны, часть аргументов античного поэта по-прежнему остаются чуждыми и отвергаются даже теми, кто с удовольствием пользуется благами, созданными на их основе. Для основной массы людей, живших во времена Лукреция, за исключением, может быть, горстки упертых интеллектуалов, утверждения поэта-философа казались совершенно неприемлемыми, безумными и нечестивыми.

Целесообразно изложить суть «еретического» учения Лукреция.