Ренессанс. У истоков современности

По мере возрастания доходов, а налоговые записи свидетельствуют, что после возвращения из Англии они значительно приумножились, менялся и образ жизни Поджо. Он по-прежнему страстно увлекался античными текстами, но поисковые экспедиции прекратились. Поджо пошел по стопам своего богатого друга, начав коллекционировать предметы старины. «У меня целая комната заполнена мраморными головами», – похвалялся он в 1427 году. В том же году Поджо приобрел дом в Террануове, тосканском городке, где родился и где теперь будет наращивать богатства. Денег на усадьбу он заработал, скопировав манускрипт Ливия и продав его за 120 золотых флоринов.

Отец Поджо, погрязший в долгах, когда-то был вынужден бежать из города. Его сын задумал создать здесь свою «академию», куда он смог бы укрыться в старости и жить в свое удовольствие. «Я нашел великолепный мраморный женский бюст[289], совершенно неповрежденный и мне очень полюбившийся, – писал Поджо спустя несколько лет. – Его обнаружили, когда рыли фундамент для одного дома. Я позаботился о том, чтобы бюст принесли ко мне и поставили в саду, который мне хочется украсить древностью». Об очередном приобретении изваяний Поджо сообщал: «Когда они будут доставлены, я помещу их в гимназии»[290]

. Академия, сад, гимнастическая школа – Поджо мечтал воссоздать, хотя бы для себя, мир античных греческих философов. И не скупился на затраты, чтобы придать ему соответствующую эстетическую привлекательность. «Скульптор Донателло видел одну из статуй и дал ей высокую оценку», – гордился Поджо.

Тем не менее жизнь Поджо никогда не была спокойной. В 1433 году, когда он служил апостолическим секретарем понтифика Евгения IV, преемника Мартина V, в Риме вспыхнуло восстание против папства. Переодевшись монахом и бросив своих сторонников на произвол судьбы, папа сбежал в лодке по Тибру в Остию, где его ожидало судно, подготовленное флорентийскими союзниками. Бунтовщики, столпившиеся на берегу реки, признали его и закидали камнями. Папе все-таки удалось уйти от них. Поджо с побегом не повезло: его поймала одна из банд врагов понтифика. Переговоры об освобождении не давали никакого результата, пока его не вынудили откупиться за весьма солидную сумму.

Как бы то ни было, неприятности оказывались преходящими, и Поджо мог вернуться к своим занятиям книгами, статуями, переводами, пререканиями и наращиванием богатств. Наконец, 19 января 1436 года произошло самое знаменательное событие в его жизни: он женился на Вадже ди Джино Буондельмонти. Ему исполнилось пятьдесят шесть лет, новобрачной – восемнадцать. Брак был совершен не ради денег, Поджо прельстили более высокие материи, своего рода культурный капитал[291][292]

. Семья Буондельмонти занимала далеко не последнее место в ряду древних феодальных родов во Флоренции. Хотя в своих сочинениях Поджо и порицал людей, гордящихся аристократическим происхождением, видимо, он все же испытывал влечение к знатности. Для тех же, кто насмехался над его женитьбой, Поджо написал диалог «An seni sit uxor ducenda» – «Надо ли жениться старику?». Предсказуемые возражения, на грани мизогамии, получают предсказуемые ответы, тоже не менее сомнительные. Согласно мнению противника – в его роли выступает не кто иной, как Никколо Никколи, – глупо старику, тем более ученому человеку, менять свой привычный образ жизни на неизвестное, чуждое и рискованное бытие. Новобрачная может оказаться капризной, злой, несдержанной, гулящей и ленивой. Если она вдова, то неизбежно будет вспоминать о счастливых днях, проведенных с бывшим мужем. Если попадется юная девица, то ей наверняка наскучит стареющий супруг. А если еще появятся и дети, то старика всегда будет мучить мысль о том, что он оставит их до того, как они повзрослеют.

Но нет – не соглашается апологет, – многоопытность мужчины в зрелых годах компенсирует неискушенность молодой жены, он может лепить из нее все, что угодно. Он будет сдерживать ее горячность, а если судьба даст им и детей, то они станут его утешением в глубокой старости. Кроме того, с какой стати его жизнь должна быть короткой? Сколько бы лет ему ни отведено, он проживет их в обществе человека, которого любит. Развязка наступает тогда, когда сам Поджо заявляет, что он счастлив, а Никколи признает: в жизни могут быть исключения из пессимистических правил.

В эпоху, когда, по нашим стандартам, средняя продолжительность жизни была сравнительно низкой, Поджо показал неплохой пример долголетия. Он счастливо прожил с Ваджой более четверти века. Она родила ему пять сыновей – Пьетро Паоло, Джованни Баттиста, Якопо, Джованни Франческо, Филиппо и дочь Лукрецию. Все они благополучно стали взрослыми людьми. Четверо из пятерых сыновей избрали церковную карьеру, пятый, Якопо, стал выдающимся ученым. Он оказался причастным к заговору Пацци против Лоренцо и Джулиано де Медичи, и его повесили во Флоренции в 1478 году.