Ренуар. Частная жизнь

На участке Коллет росло множество оливковых деревьев. Однако сам сельский домик совсем не подходил больному Ренуару, и они с Алиной наняли архитекторов и строителей для создания нового дома с мастерской в саду[1072]. Пока шли работы, семья жила поблизости, строительство виллы завершилось к середине ноября 1908 года, о чем Ренуар радостно сообщил Дюран-Рюэлю[1073]. На просторном первом этаже находились гостиная, столовая, кабинет, кухня и три спальни. На втором – комнаты всех пятерых членов семьи, а также две мастерские. Как и в перестроенном доме в Эссуа, тут имелись все новейшие удобства – электричество, горячая вода, канализация. Кроме того, как и в Эссуа, дом был рассчитан на множество гостей: через год Ривьер напишет из Коллет, что, помимо Ренуаров, в доме ночевало еще шесть-семь человек[1074]. К тому времени Ренуар уже предпочитал сельскую жизнь городской. Население Парижа утроилось, с 935 тысяч человек в 1841-м до 2 миллионов 888 тысяч в 1911-м. Город с его автомобилями массового производства и системой общественного транспорта, состоявшей из конки и подземки, стал для художника слишком индустриальным

[1075]. Посетив Ренуара в Париже в июне 1909 года, молодой художник Шнерб записал в дневнике: «Он собирается ехать в деревню. Парижская суета его обескураживает. Он боится автомобилей»[1076].

Алина всегда предпочитала сельскую жизнь. Она выросла в деревне и любила возиться в саду. Кроме того, ей нравилось готовить[1077]. В Эссуа у нее был большой сад, а сверх того, она сажала овощи во всех съемных домах, например на вилле «Пост» в Кане, откуда Ренуар встревоженно писал: «Из-за сухой погоды горох, артишоки и все остальное совсем не растут»[1078]

. Неудивительно, что в Коллет Алина развела большой сад с фруктовыми деревьями. В марте 1908 года Ренуар писал Жюли Мане-Руар: «Мы сажаем сад, как старик у Лафонтена [одна из его басен называется „Старик и трое молодых“]. Старик сажал, сажать в таком возрасте… старику не очень-то весело, но моей жене это нравится так, что и не вообразишь. Горох растет хорошо, картофель тоже. В общем, пока здесь полное счастье»[1079]. В письме от июля 1909 года Ренуар спрашивает у одного из друзей: «Ты получил лимоны, которые тебе в прошлом месяце послала моя жена?»[1080] Алина даже держала кур.

Простая работа была частью семейной истории Алины: мать ее была горничной и портнихой, а родственница Габриэль – нянькой, натурщицей и сиделкой; при этом Алине нравилось изображать из себя домоправительницу и представительницу богатой буржуазии. В письмах Габриэль называет Алину «хозяйкой», так же как называет «хозяином» Ренуара[1081]. Алине нравилось управлять поместьями Ренуара и принимать там гостей – друзей и деловых знакомых Ренуара; сама же она друзьями так и не обзавелась. Тем не менее, посетив Ренуара в Кане в 1906 году, художник Морис Дени записал в дневнике: «Обедал у Ренуара. Его жена все время рассказывала смешные истории»

[1082]. Когда в ноябре 1908 года новый дом в Кане был достроен, Ренуары начали приглашать туда друзей. Среди первых посетителей был и Моне. К этому времени дружба их насчитывала целых 45 лет. «Моне у нас в доме», – сообщил Ренуар Поль Гобийар[1083]. Моне следил за состоянием здоровья Ренуара по рассказам соседки Ренуара по Каню Жермены Салеру, дочери второй жены Моне, которая каждый день писала матери письма.

Среди первых гостей в Коллет была и Рене Ривьер, младшая дочь Жоржа Ривьера, жена которого скончалась в 1897 году (см. четвертую главу). Поскольку своих дочерей у Алины не было, а с матерью она долго жила в разлуке, она с особой лаской относилась к молодым приятельницам Ренуара, лишившимся матери, например к Жюли Мане и ее кузинам. Ренуар познакомился с Рене, ровесницей его сына Пьера, когда писал в 1907 году ее портрет[1084]. На следующий год, в феврале, когда их новый дом все еще строился, Ренуары пригласили Рене пожить с ними на съемной вилле – там стояло пианино, и она могла заниматься пением[1085]

. После приезда Рене Ренуар написал Жюли Мане-Руар: «Рене разучивает одно упражнение для голоса за другим и делает большие успехи. Как видишь, тут трилогия из живописи, музыки и архитектуры. Кань стремительно превращается в центр духовной жизни. Париж провинциален, так-то!»[1086] Об успехах Рене он также сообщает ее отцу: «Рене продолжает петь, мне кажется, она делает изумительные успехи. Помимо прочего, у нее исчезает парижский выговор, который совсем не годится для пения»[1087]. Когда год спустя Рене снова приехала в гости, Ренуары уже перебрались в свой новый дом в Коллет, куда Алина заказала фортепьяно «Плейель» (оплата была произведена через Дюран-Рюэля)[1088]. Ренуар пишет отцу Рене: «Попроси Рене, чтобы привезла ноты, особенно тех вещиц, которые слегка пошловаты. Меня немного утомила прекрасная музыка… Кроме того, скажи Рене, что на Пасху ей придется спеть в церкви, я уже обещал священнику»[1089].