Репортаж без микрофона

К счастью, сейчас не времена Средневековья, когда инакомыслящих, непокорных сжигали на кострах, но тем не менее… «Пусть они одумаются, образумятся, станут такими, как все», – призывают их люди, часто лишь волей случая поставленные руководить, управлять ими. «Такие, как все» – какая ужасная формулировка, тормозящая все и всех.

Разве не похожи взаимоотношения тренера и спортсмена на взаимоотношения режиссера и актера в театре? Не могу утверждать, да и грешно, что все режиссеры не любят артистов независимо мыслящих, самобытных, с широким горизонтом знаний, в общем, личностей, но они режиссеров немного настораживают. Нет-нет, да и просматривается в них желание иметь побольше удобных, «легко укротимых», безропотно подчиняющихся актеров. Власть режиссера, несмотря на кажущуюся полноту, все нарастает и нарастает. Яркость и индивидуальность артиста иной раз превращается в какое-то отклонение либо выпадение из общего строгого решения спектакля, где все выверено, рассчитано и подчинено плану режиссера. В недалеком прошлом великолепные режиссерские спектакли были прекрасны еще и тем, что в них ярко сияли актерские удачи. Давно уже предан забвению наказ Немировича-Данченко режиссерам – умереть в актере. Театральная эстетика, по которой вершиной режиссуры признается полное ее отсутствие, т. е. спектакль, где режиссер не виден, где он растворился в актере, – канул в Лету. Сейчас только режиссер и виден. Нередко, чем меньше выделяется – проявляет себя актер, чем точнее, строже выполняет режиссерские установки, тем выше оценивают его работу. Тогда он – молодец, нужный артист. «Нужный» – как хозяйственный или промышленный товар. Раньше режиссер мечтал раствориться в артисте, а сейчас, видите ли, нужно всем артистам вместе, коллективно, раствориться в режиссере!..

Известно, что волевые решения принимаются единолично и, как следствие, таят в себе, в своей природе, неминуемость ошибок. Я говорю об известных истинах, но слегка побаиваюсь довести ход рассуждений до логического конца, так как по законам развития общества единовластие, подкрепленное волюнтаризмом, неизбежно приводит к грубым ошибкам и, как правило, заканчивается крахом такой формы власти. Но театр – это особый организм, и не все законы жизни так прямолинейно применимы к нему.

Отлично понимаю, что, говоря об этом, я перегибаю палку. Что и у этой медали есть обратная сторона. Что не все режиссеры, да и тренеры, делают так. Что есть режиссеры, которые в основном через актеров и создают свои шедевры. Что есть тренеры, которые точно и тонко улавливают индивидуальность талантливых спортсменов, максимально их развивают и добиваются больших успехов только с учетом и опорой на эти индивидуальности. Но, к сожалению, таких хороших режиссеров и тренеров мало. А средних и плохих – ой как много! А права и полномочия у всех одинаковые. Ведь профессии режиссера и тренера по своей специфике сами по себе подразумевают руководящее начало. Плохой или хороший, талантливый или бездарный режиссер, все равно – руководитель всего театра или коллектива, выпускающего один спектакль. Не руководящих режиссеров и тренеров не существует. Это специфика профессии. На десятки хороших и единицы талантливых приходятся сотни средних и плохих. Налицо диспропорция и, что еще печальнее, дисгармония. Отсюда и проблемы, мешающие развитию и совершенствованию.

Обсуждая этот вопрос, я не склонен представить вам артистов в этаком комплиментарном свете. Мол, все артисты такие эрудиты и интеллектуалы, сплошь и рядом превосходят режиссеров. Это далеко не так. Как сегодня помню, одному на редкость начитанному молодому артисту, только что принятому в театр, все говорили: «Ну и дурак же ты! С такой головой пошел в артисты!» Выходит, голова не так уж необходима артисту? Чушь какая-то. Хотя, принимая во внимание явно наметившийся крен в сторону превращения артиста в безропотного исполнителя воли режиссера, в своеобразную марионетку, возможно, и не чушь. Может, и вправду достаточно одной-единственной извилины, да и то неглубокой, с не особенно четко обозначенными изгибами?

Что касается спортсменов, в частности футболистов, тут дела даже похуже. Журналистам и нам, комментаторам, как-то особенно полюбилась фраза, к которой мы часто прибегаем: «Такой-то футболист сыграл головой и с головой!», как бы подчеркивая, что если игра головой в футболе – дело обычное, то сыграть с головой, т. е. с умом, – редкое явление. Много хороших игроков помнит история футбола. А когда с сильными, тренированными, ловкими ногами есть еще ясная голова, неординарный ум, тогда и рождаются Ди Стефано, Пеле, Круиффы, Беккенбауэры, Федотовы, Пайчадзе, Бобровы, Нетто, Блохины, Кипиани и другие.

Конечно же, не всякому спортсмену дано быть Геннадием Шатковым и дослужиться до высокого ранга проректора университета, или Георгием Шхвацабая, бывшим легкоатлетом-рекордсменом, ставшим впоследствии академиком. Но, клянусь, не надо всех мерить единой меркой и отказывать даже в той одной извилине, которую столь благосклонно выделили для артистов.