Решение об интервенции. Советско-американские отношения, 1918–1920

Известие о расстреле царя было объявлено советским правительством в Москве 25 июля (в объявлении не было ни слова об убийстве всей семьи). Слухи о казни циркулировали в российской столице в течение некоторого времени даже еще до этого события. Екатеринбург пал под натиском белых в тот же день, когда в Москве было объявлено о казни. Следы убийства немедленно обнаружились белыми, а истинные обстоятельства – выяснены. Новость не заставила себя долго ждать и просочилась к официальным представителям союзников в России.

Таким образом, реакцию союзников в последние дни июля и непосредственно последующий период нужно оценивать в свете того факта, что к другим причинам отвращения Запада к идеям и поведению большевиков теперь добавлялись обрывки новостей и слухов об отвратительном и хладнокровном истреблении беспомощных людей, чье положение было в столь большой степени продуктом исторических обстоятельств, как в столь же и малой результатом их собственных действий и социальных реалий, на которых основывалась, как полагали большевики, марксистская мысль.

Вернемся к событиям в Вологде. 17 июля британский офицер капитан Макграт прибыл туда из Архангельска, будучи уполномоченным генералом Пулом просить дипломатов союзников от имени генерала выехать в Архангельск, поскольку их дальнейшее присутствие в Вологде может помешать его военным планам. Макграт, очевидно, был уполномочен проинформировать руководителей миссий союзников, включая Фрэнсиса, о планах высадки союзников в Архангельске в конце июля или начале августа. В ответ на эту просьбу руководители миссии решили провести все приготовления к отъезду и быть готовыми покинуть Вологду, но пока оставаться на месте и ждать более определенных новостей о планах высадки.

В таком шатком положении дело оставалось до 22 июля, когда от Чичерина было получено следующее экстраординарное сообщение, очень ясно раскрывающее советские предчувствия предстоящей высадки: «Я самым серьезным образом умоляю вас покинуть Вологду и следовать в Москву. Приближается опасность, и завтра может оказаться слишком поздно. Когда бушует битва, невозможно провести границу между городскими зданиями. Если все будет разгромлено в ваших домах во время столкновения противоборствующих сил, ответственность ляжет на вас. Зачем провоцировать катастрофу, которую можно предотвратить?»

Это сообщение стало последней каплей, и дипломаты решили отправиться в Архангельск как можно скорее. Однако они опасались, что, если сообщат об этом Чичерину, местные железнодорожные власти могут получить запрет на их перевозку. Исходя из этого Фрэнсис послал наркому двусмысленный ответ: «Благодарю за вашу телеграмму. Мы в полной мере ценим тот неизменный интерес, который вы проявляете к нашей личной безопасности. Решили последовать вашему совету и покинуть Вологду».

На следующее утро дипломаты вернулись в свои специальные поезда, несколько месяцев стоявшие на запасном пути в Вологде. Последовали два дня сбивчивых переговоров с советскими властями о локомотивах для дипломатической миссии. Временами казалось, что дипломатам вообще не разрешат выехать. Когда вскоре после полуночи в четверг, 25 июля, локомотивы наконец были готовы, дипломаты с тревогой ожидали, к какому концу поезда они будут прикреплены, опасаясь, что, в конце концов, их могут доставить в Москву. К счастью, опасения, оказались напрасными, и в два часа ночи при раннем северном рассвете поезда двинулись в сторону Архангельска.

Дипломаты подъехали к Бакарице, расположенной через реку от Архангельска, на следующее утро. Далее последовало почти сорок восемь часов непрерывной неразберихи и пререканий с местными советскими властями. Последние теперь хорошо понимали, что какие-то действия против Архангельска явно неизбежны, и поэтому сильно нервничали при виде прибывших дипломатических поездов. Казалось, существовали бесконечные источники разногласий: могут ли дипломаты оставаться в Архангельске, могут ли они поддерживать связь со своими правительствами (оба вопроса были решены отрицательно), на каких судах и под какой защитой они должны быть вывезены, что следует делать с их багажом и паспортами. Бой с тенью стал более изощренным и мучительным из-за того, что ни одна из сторон не была склонна упоминать о том, что занимало ум каждого. Случались и совсем напряженные моменты, когда казалось, дипломатов все-таки станут удерживать в качестве заложников.