Реши это

– Вот так, – похвалил я его, отстраняясь и входя в него так сильно и быстро, что он вскрикнул. – Теперь все расслаблено, все готово к толчкам.

– О Боже, Лок, пожалуйста.

Умолять не было необходимости. Он чувствовал себя потрясающе, обхватывая мой член, его мышцы сокращались, когда я входил глубоко, без паузы, держа одну руку на его бедре, другую - на двери, чтобы обеспечить себе рычаг.

Я не был нежен, когда дрочил ему, и он прикрыл рот, чтобы не закричать. Когда я посасывал его кожу, покусывал его ухо, не переставая при этом двигаться внутри, темп и сила были дикими и неумолимыми, он повернулся к моему рту, нуждаясь в связи, когда он кончил на мои пальцы и на дверь.

Его отверстие сжалось, как тиски, и я погрузился в него до упора и кончил, изливаясь в его тело, моя рука покинула его член, и я обхватил его шею, крепко держа, чтобы он не мог двигаться, прижавшись лицом к его затылку.

Он задыхался, его трясло, и я поцеловал его в щеку. Когда он повернулся, я облизал уголок его припухших губ, и его собственный язык оказался там, на моем, прежде чем он втянул его в рот. Я усмехнулся, когда он поцеловал меня.

Мы не двигались, просто стояли и целовались, а потом он повернул голову, чтобы отдышаться, и, задыхаясь, прижался лбом к двери.

– Итак, для протокола, – сказал он хриплым шепотом, – я в твоем распоряжении, когда ты захочешь, Лок. Я никогда... не хочу сравнивать, но другие люди всегда проверяют, не причиняют ли они мне боль и хочу ли я этого, а тебе не пришлось, потому что ты знаешь. Ты просто знаешь.

Я осторожно отстранился, и только тогда он застонал.

– Я должен, – сказал я, с усмешкой разворачивая его в своих объятиях и прижимая его спиной к двери. – Ты должен пойти и спеть.

– Нет, – прохрипел он, облизывая губы и глядя на меня. – Я хочу сейчас в постель.

Я взял его лицо в руку - ту, которая не была покрыта его спермой.

– В следующий раз я съем свою сперму из твоей задницы. Звучит неплохо?

Он вздрогнул и закрыл глаза, тяжело сглатывая, мышцы его челюсти сжались.

– Не знаю, как я, но ты на вкус очень хорош, – сказал я, слизывая его сперму со своих пальцев.

Его глаза распахнулись, и он наблюдал за мной, словно в трансе. Когда я почувствовал, что его член упирается мне в бедро, я усмехнулся и опустился на колени, вбирая его в горло.

– О дорогой Боже, – простонал он, а я сосал и лизал, используя язык и зубы, пока его руки не оказались в моих волосах, крепко удерживая.

Он жестко использовал меня и кончил во второй раз, сбрасывая то немногое, что осталось, чтобы я проглотил, а затем вылизал дочиста.

Когда я поднялся на ноги, ухмыляясь, он толкнул меня обратно и указал на кровать.

– Ложись. Я хочу, чтобы твой член оказался на моем языке и...

– Нет, – сказал я ему, покачав головой. – Натягивай штаны и выходи.

По внутренней стороне бедер у него стекала сперма, но он, глядя мне в глаза, натянул трусы, потом джинсы, застегнул молнию и защелкнул, а затем закрепил ремень.

– Она высохнет, – поддразнил я его.

– Обещай, что когда я закончу, ты ляжешь со мной в постель и сделаешь это снова.

– Ты уверен? Потому что, насколько я помню, ты любишь трахать.

– Это не трах, и ты это знаешь.

– Я знаю, – ответил я, потому что это было похоже на соединение, на слияние двух в одно, на то, как он и я становимся нами, на нечто большее, чем сам акт. Где-то за время, проведенное вместе, доверие переросло в веру, и я знал, что ему нужно и каким я могу быть, а он знал то же самое обо мне. Это было так недолго, не прошло и четырех месяцев, но все равно связь была прочной и нерушимой. – Я хотел сказать, что тоже люблю тебя, Ник.

Его глаза быстро наполнились светом.

– Нет, нет, это не сексуально.

Его руки раскрылись, он прикусил губу, и я шагнул к нему и поцеловал его. Его стон счастья заставил меня улыбнуться ему в губы.

****

Он не сел на табурет на сцене, и я кашлянул, чтобы не улыбнуться, когда он уставился на меня. Я оставил его, чтобы вернуться в дом, потому что оставил телефон в комнате, но когда я подошел к крыльцу, Гвен стояла там с таким видом, будто ее только что кто-то ударил.

– Гвен?

Она смотрела мимо своих ворот на двухполосную дорогу и видела там машину, стоявшую на холостом ходу между рядами припаркованных по обе стороны от нее машин.

Я подождал, и машина тронулась, оставив двух женщин пробираться между двумя машинами к воротам.

– Ах, – сказал я, потому что не был дураком. Сестры Ника наконец-то приехали.

– Они обе выглядят... – Гвен поперхнулась и на мгновение повернулась, чтобы посмотреть на меня, а потом обратно. – Они похожи на свою...

– Ни одна из них - не она, – успокоил я Гвен, поднимаясь по ступенькам и беря ее за руку. – Эти женщины не ваши сестры, как бы сильно вы этого ни хотели, и если кто-то из них или они обе скажут вам что-то ужасное, я хочу, чтобы вы это помнили.

Она повернулась ко мне, и я увидел боль на ее лице.

– Я властный, потому что это моя работа, – сказал я ей. – Когда я был полицейским, все было еще хуже, так что вот откуда это, но на самом деле, - продолжил я, помрачнев, – вам нужно меня слушаться.

– Да, – согласилась она под вздох.