Рец де, кардинал. Мемуары

Я сразу разгадал его умысел, который привел меня в сильное замешательство, однако ненадолго, ибо я вспомнил, как поступил Франсуа де Гиз в этом самом Парламенте, когда принц Луи де Конде принес жалобу на тех, кто в царствование Франциска II едва не довел его до эшафота 384

. Луи де Конде объявил палатам, что готов забыть свой титул принца крови, чтобы биться на поединке с теми, кто был причиной его ареста; тогда де Гиз, на которого он намекал, обратился к Парламенту, прося ходатайствовать за него перед Принцем, чтобы тот оказал ему милость, взяв его в секунданты на этой дуэли. Поскольку мой черед выступать был тотчас следом за членами Большой палаты, я успел хорошенько обдумать эту мысль, тем более удачную, что я понимал: мне первому придется заговорить об этом предмете, ибо добрейшие старцы не способны сказать ничего дельного, когда им приходится объявлять свое мнение о том, к чему они не приготовились заблаговременно. Я не ошибся в своих расчетах. Старейшина стал увещевать принца де Конде изъявить свою преданность Королю; Бруссель произнес речь против Мазарини; Шанрон слегка коснулся этого предмета, но столь бегло, что дал мне повод притвориться, будто он не был затронут, и попросить в моей речи прощения у выступивших передо мной ораторов, если я позволю себе высказать удивление, что они не придали, по крайней мере на мой взгляд, должного значения важности этого вопроса: безопасность принца де Конде в нынешних

[403]

стоятельствах означает безопасность государства, и сомнения, высказанные на сей счет, могут дать повод к прискорбным следствиям. В заключение я предложил поручить генеральному прокурору предать суду тех, что тайком устраивает сговоры, дабы арестовать Принца. Принц первый рассмеялся, услышав мои слова. Почти весь Парламент последовал его примеру. Я, сохраняя серьезность, продолжал свою речь, прибавив, что в остальном я придерживаюсь мнения г-на де Шанрона, который предложил: внести слова Королевы в реестр; всем Парламентом просить Его Высочество нанести визит Королю; послать за герцогом де Меркёром, дабы он в следующий понедельник сообщил Парламенту все, что касается его якобы совершившегося брака; привести в исполнение указы против слуг Кардинала; Ондедеи — арестовать, а Барте, Браше, аббата Фуке и Силона вызвать в Парламент к советникам Брусселю и Менье, дабы они ответили на обвинения, какие может представить против них генеральный прокурор.

Предложение принято было единогласно. Принц объявил, что он совершенно удовлетворен, ибо только на этих условиях и может чувствовать себя в безопасности. После обеда Месьё повез его к Королю и Королеве, оба приняли его с большой холодностью, а Первый президент сказал вечером г-ну де Тюренну, от которого я это узнал впоследствии, что, если бы Принц не упустил мяча, который г-н Моле послал ему утром, Его Высочество выиграл бы у меня пятнадцать очков. И впрямь, были во время этого заседания минуты две или три, когда жалобы принца де Конде возбудили в Парламенте впечатления и мысли, от которых мне стало не по себе; я рассеял первые и изменил вторые способом, который я вам описал, а это служит подтверждением того, что я говорил вам неоднократно: в подобного рода собраниях все решает мгновение.

Нападки на брачный союз герцога де Меркёра несомненно уязвили Королеву гораздо глубже, нежели другие более важные и более ощутительные удары, нанесенные ее власти. Она послала за мной, она поручила мне заклинать от ее имени Месьё, чтобы делу не дали хода. Она сама просила о том Месьё со слезами на глазах, явственно доказав, что все, могущее, по ее мнению, особенно близко задеть Кардинала, было и останется чувствительным для нее самой. Ле Телье сумел отговорить Королеву от ее намерений, написав ей, что, если, мол, мятежники занимаются таким вздором, это великая удача и ей следует радоваться, тем более что все это буря в стакане воды, и он готов поручиться: она утихнет через четыре дня, их же самих сделав посмешищем, ибо в действительности против этого брака ничего предпринять нельзя. Королева наконец, хотя и не без труда, уразумела эту истину и согласилась, чтобы герцог де Меркёр явился во Дворец Правосудия.