Рецепт любви

Он был неумолим, его язык умело работал над моим клитором, тело пело для него. Я раньше думала, что он похож на мужчину, который обожают кунилингус, и правильно думала.

Ни с одним мужчиной раньше я так себя не чувствовала. Никто, блять, не пировал мной раньше. Я извивалась на прохладной поверхности, выгибаясь навстречу его рту.

— Ты такая чертовски сладкая на вкус, — прорычал он, его слова вибрировали у моей киски.

Я была почти на грани срыва, когда мои глаза встретились с его.

— Кончишь, как хорошая девочка? — спросил он, просовывая палец внутрь меня.

Мои зубы впились в губы с такой силой, что я почувствовала вкус крови.

Его палец двигался внутри меня, медленно, мучительно. По порочному выражению его лица я поняла, что это было сделано намеренно.

— Нора, ты кончишь для меня? — спросил он снова, низким и хриплым голосом.

Я быстро кивнула, едва способная пошевелиться, отчаянно нуждаясь в освобождении.

— Скажи, что ты будешь моей хорошей девочкой.

Мое тело дернулось под его пальцем, в нескольких секундах от взрыва, нуждаясь в его языке.

— Я буду твоей хорошей девочкой, — прохрипела я.

Он порочно улыбнулся, прежде чем его губы снова нашли мою киску.

Мой первый оргазм нахлынул горячо, быстро и ошеломляюще. Тело сотрясали толчки, и я едва заметила, что он встал, потянувшись к карману или бумажнику, пока не услышала характерный шорох фольги.

По крайней мере, один из нас здраво мыслит. Презервативы даже не мелькнули в моем разуме. Я бы не попросила надеть его. Более того, я хотела, чтобы он был внутри меня без него.

Только я не принимала таблетки. Нельзя таким образом нарушать гормоны.

Я была чиста, и почти уверена, что Роуэн тоже, но этого недостаточно, чтобы рисковать здоровьем и возможной беременностью.

Итак, я отдаленно порадовалась, что Роуэн подумал за нас обоих.

Он надел презерватив и приподнял меня. Наши лица были в нескольких дюймах друг от друга, его глаза прожигали мои.

— Хочу смотреть на тебя, пока буду трахать в первый раз, — пробормотал он, касаясь губами моих.

А потом он оказался внутри меня.

Я вскрикнула от удовольствия, мое тело все еще было чувствительным, приходило в себя после первого оргазма.

Роуэн не сдавался. Не нежился. Он держался за меня, толкаясь сильно и медленно.

Мое голодное тело встречало каждый его толчок, жаждало большего.

— Ты будешь чувствовать меня внутри себя весь день, кексик.

Моя киска сжалась вокруг него в ответ на слова.

— Такая чертовски сексуальная, — продолжил он. — Такая милая… киска, — он говорил и жестоко толкался, приближая меня к краю.

Затем он поцеловал меня, вероятно, почувствовав вкус крови из-за того, как сильно я впилась зубами.

Мое тело открылось ему, двигалось в тандеме с его телом, пока он продолжал трахать меня с идеальной силой, в идеальном ритме.

— Ты моя, — проворчал Роуэн, вены на его шее вздулись.

Мое тело воспарило, когда сотряс очередной оргазм. Этот более интенсивный, чем предыдущий. Более интенсивный, чем все, что я когда-либо испытывала в своей жизни.

Внезапно Роуэн остановился. Полностью. Схватил меня за бедро одной рукой, а другой за затылок.

— Скажи это, — процедил он сквозь зубы.

Его тело было напряженным, взгляд холодным, почти диким. Роуэн с огромным усилием удерживал себя на месте.

— Скажи, что ты моя, Нора.

— Я твоя, — выдохнула я.

Его глаза загорелись удовлетворением, когда я крепче обхватила его ногами.

— Теперь скажи, что ты мой, — потребовал я.

Он ухмыльнулся.

— О, я, блять, точно твой, Нора, — затем он снова начал двигаться. И подвел нас обоих к гребаному краю.

***

Опять же, могла возникнуть неловкость после того, как девушку трахают на тумбе. Особенно, если люди недостаточно знакомы.

Но так же, как и все, что было с Роуэном до сих пор, все правила и ожидания нарушились.

Он остался внутри меня после того, как мы закончили, тяжело дыша, крепко прижимая меня к себе. Я цеплялась за него изо всех сил, мои конечности налились свинцом, сердце бешено колотилось, а разум разрывался на части. У меня никогда не было такого взрывного сексуального опыта.

Роуэн прижался своим лбом к моему, непоколебимо глядя на меня. Хотя он буквально все еще был внутри меня, сам акт, этот непрерывный зрительный контакт, казался слишком интимным, слишком значимым. Но в то же время и слишком правильным.

— Ты, блять, создана для меня, — пробормотал он. — Никогда мне не было так тяжело. У меня уже встает всякий раз, когда я чувствую запах корицы. Я уже задрался ждать.

Хотя он говорил очень серьезно, его голос был низким, рокочущим, я не смогла удержаться от легкого смешка.

— Корица? — повторила я.

Ленивая ухмылка расползлась по его лицу, когда он запечатлел поцелуй на моих губах.

— Детка, каждый раз, когда я чувствую запах выпечки, я думаю о тебе. Голой, — он схватил меня за бедра, притягивая ближе, доказывая, что он все еще твердый внутри меня.

Я издаю легкий вздох удовольствия.

— Ага, — удовлетворенно прошипел Роуэн. — Так что теперь, каждый раз, когда я почувствую запах корицы или шоколада, я буду думать о том, что сейчас было, и мне, блять, конец.