Рецепт любви

— Я спущусь и выпущу ее, приготовлю кофе, — Роуэн еще раз обнял меня, прежде чем скатиться с кровати.

Я уставилась на его спину, на шрамы, прослеживая, как двигались мышцы.

Желание провести руками по каждому дюйму его кожи, прижаться губами к этим шрамам и узнать, откуда они взялись, сильно и быстро охватило меня.

Я не знала, откуда они. Через что он прошел. Да, было тяжело; я слышала это в его голосе прошлой ночью. Но этот мужчина, которого я впустила в свою жизнь, в свою постель, такой чужой.

И он ничего не знал обо мне. Мы все еще незнакомцы, которые спали вместе, выпускали собаку на улицу и готовили кофе.

Но слишком ранее время, чтобы думать об этом. Поэтому я смотрела, как они выходят из комнаты, Роуэн бросил на меня один долгий взгляд, от которого загорелась кожа. Затем, как только они спустились вниз, я пошла душ, чтобы подготовиться к своему дню.

***

Роуэн не спускал с меня глаз, когда я спустилась вниз в платье. И да, я, возможно, надела его для него.

На самом деле для меня не норма — надевать платье на работу. Хотя я одевалась в зависимости от своего настроения, и каждая женщина должна иметь возможность носить красивое платье, когда, черт возьми, ей этого захочется. Но да, сейчас я это сделала в интересах Роуэн.

Милое платье от Дианы фон Фюрстенберг, черное, усыпанное крошечными маргаритками. Оно открывало декольте, идеально облегало мою фигуру в форме песочных часов и заканчивалось до середины икры.

Я сочетала платье с парой туфель на танкетке, бретельки которых доходили до щиколотки.

Этим утром я потратила немного больше времени на волосы, пытаясь сделать так, чтобы мой растрепанный пучок выглядел непринужденно и сексуально. И все знали, что на приготовление неаккуратного пучка уходит примерно в три раза больше времени, чем на ровный. Затем я распустила прядки, чтобы они выглядели небрежно вокруг моего лица. Нанесла немного тонированного увлажняющего крема, который придал моей бледной коже сияющий вид, а щекам — яркий румянец.

Да, я нарядилась для Роуэна. Подайте на меня в суд.

Роуэну понравилось.

Он дал это понять взглядом. И по тому, как он вцепился в меня, целуя, как только я добралась до кухни.

Затем он сказал, пробормотав:

— Мне чертовски нравится это платье, детка.

Казалось, Роуэн был не из тех, кто скрывает свои чувства, и не из тех, кто держит похвалу при себе.

И он приготовил мне кофе.

Отличный кофе.

Мы пили в тишине, пока он не пошел наверх заканчивать одеваться, а я собрала свои вещи.

Я привыкла к тому, что утро было моим. Тихим. Ощущение, что я — единственный человек в мире. Это было одно из многих оправданий, которые я использовала, чтобы Нейтан не оставался на ночь. Хотя это и было правдой, поскольку он «чутко спал» и всегда жаловался на то, что я слишком рано будила его.

В тех редких случаях, когда он оставался на ночь, мое утро не казалось священным. Я осознавала, что он там, наверху, спит, и мне приходилось ходить на цыпочках по собственному дому.

Сейчас все по-другому. Я была сверхчувствительна к присутствию Роуэна и Мэгги. Но это не казалось так уж плохо. Лишь придавало месту ощущение наполненности, завершенности.

Особенно когда я увидела, как Роуэн спускается по лестнице, одетый в одежду с прошлой ночи, надевая кепку задом наперед.

— Кип заберет меня из пекарни, — сказал Роуэн, пока я изо всех сил старалась не пускать на него слюни.

— Разве ему не проще забрать тебя отсюда? Ты можешь еще поспать. Не думаю, что ты встаешь так рано, и у тебя впереди долгий день. Тебе нужен отдых.

Глаза Роуэна блеснули.

— Ценю твою заботу, детка, но ты встала, и я встал. Я ни за что, блять, не вернусь спать в эту кровать без тебя.

От этого заявления моя грудь наполнилась теплом. Он планирует снова спать со мной в моей постели.

И я тоже на это надеялась, даже несмотря на то, что это противоречило всем разумным правилам, которые у меня были относительно парней.

Никакого секса до четвертого свидания.

Никаких ночевок две ночи подряд, если мы не встречаемся больше двух месяцев.

И все такое.

Я была непоколебима в отношении этих правил, цеплялась за них, в основном из-за детских травм.

Правила существовали для моей защиты. Ни один из мужчин, с которыми я встречалась, не нанес мне реального вреда. Из-за правил. Потому что я держала их на расстоянии вытянутой руки, выбирала мужчин, в которых никогда не могла по-настоящему влюбиться, чтобы мне не было потом больно.

Если когда и было время придерживаться этих правил, то именно сейчас. Если и был мужчина, который мог по-настоящему причинить мне боль, то это мужчина передо мной.

— Тебе до работы еще несколько часов, — возразила я. — Сначала я подброшу тебя домой, — я не хотела, чтобы Роуэн и Мэгги часами торчали в пекарне от нечего делать. Мне также было невероятно любопытно посмотреть, где живет Роуэн.

— Нет, — возразил Роуэн. — Ты не останешься одна в этой пустой пекарне.

Я нахмурилась, глядя на него.

— Я там каждое утро одна.

Он натянуто кивнул.

— Да, но до этого ты не выводила из себя мужчину, у которого, как мы уже знаем, нет проблем с причинением боли женщинам.