Рецепт счастья от доктора Тины

– Он же здесь много зарабатывает, – сказал Гриша. – А денег нужно очень много. По-настоящему много, чтобы их не поймали. И чтобы выполнить то, что задумал дядя Николай. И чтобы здесь никто не лез в их дела. А Славу люди боятся. На кладбище-то уж точно боятся. Он как посмотрит…

– Как? – но Азарцев понимал, о чем говорит Гриша.

– Каждому ясно, что Славе жизнь не дорога.

Азарцев закурил. Он стал много курить в последнее время.

– Слушай, Гриша, – вдруг сказал он. Он как-то раньше к Грише относился несерьезно, а тут вдруг спросил. Очень захотелось ему узнать Гришино мнение. – А как ты думаешь, что в жизни важнее всего?

Гриша ответил быстро, как будто ответ так и сидел у него на губах:

– Чтобы тебя кто-нибудь любил. По-настоящему. Не один месяц или год, а всегда.

Азарцев переспросил:

– Чтоб ты любил или тебя любили?

Гриша передернулся даже от такого непонимания.

– Что б вас любили. Как мамы любят.

Азарцев подумал.

– Ну, вот тебя Николай любит, а ты же его боишься?

И Гриша так же быстро ответил:

– Если б он меня не любил, я бы умер. Слава вот поэтому и пьет. Он тоже хочет умереть.

Азарцев посмотрел на Гришу, спросил:

– Тебе долго еще учиться?

– Четыре года. А что?

– Уходить тебе надо отсюда, вот что. Не дело тебе на кладбище сидеть.

Гриша помолчал, будто раздумывал, вздохнул:

– Нет. Если я отсюда уйду, памятники некому будет делать. А это тоже деньги немаленькие. Я никого не хочу подвести. Мой отец ведь тоже там, – Гриша мотнул головой в сторону мемориала в глубине кладбища. – И если я уйду, это значит, что я простил мучителей своего отца. А я их простить не могу. Дядя Николай их найдет, я верю.

Азарцев походил еще, взял чайник, пощупал его остывший бок.

– Чаю хочешь?

– Нет, – Гриша прошел к своей незаконченной работе и взял троянку. – У меня заказ срочный. Кстати, не посмотрите? Лицо на фотографии какое-то кривое, никак не получается.

Азарцев подошел, посмотрел фотографию, посмотрел Гришину работу. Свернул фотографию пополам вдоль лица.

– Ты на кривую часть не смотри. Делай обе половины лица одинаковыми. Родственников это больше устроит. Кому же охота деньги платить за кривой памятник? К тому же, может, когда этого человека фотографировали, у него в этот момент зуб болел?

– Похоже, – улыбнулся Гриша. – Спасибо за совет.

– Так остаешься работать? Не поедешь домой? – еще раз спросил Азарцев.

– Нет, не поеду. А вы идите, – Гриша от старания закусил губу. – Мне уже не так страшно. Я буду работать и их ждать.

– А что, они сказали, что сюда приедут? – Азарцев подумал, что это было бы крайне неосмотрительно.

– Не знаю. – Гриша смахнул пыль с каменного лица будущего памятника специальной кисточкой и еще чуть подправил пальцем. – Но я буду их ждать, когда бы они ни вернулись.