Ревизор Империи

— Подумайте, я не тороплю. Так мы уже и пришли: проходите, не держать же вас на улице.

На квартире Мах полез в буфет.

— Удачные сделки положено отмечать.

— Спасибо, но мне некогда, мне еще надо к домохозяйке, а то вдруг она в гости уйдет или что…

— По капельке столового вина, и я пишу записку.

Столовым вином у Маха оказалось "Хлебное столовое вино", то — есть водка, выгнанная, похоже, в тех же Чайковичах. На закуску пошли соленые огурцы главного калибра, хрустящая квашеная капустка с красноватыми ягодами рябины и хлеб. После третьей "капельки" Виктор забеспокоился.

— Давайте записку я отнесу, к Безносюк, а потом вернусь — и мы продолжим. А?

— Послушайте, что к ней бежать? Она рядом, на Церковной. Входите в подъезд, стучитесь в первую дверь направо. Первый этаж.

— Первый этаж, а дом где? Церковная большая.

— Да ее все знают.

— Если не все? А если она уйдет?

— Не уйдет, я вам говорю, она сейчас дома.

— Дом‑то где? Дом?

— Номера не помню… что номер, дался вам этот номер. Дом Безносюк прямо напротив Мининского училища.

— А где училище?

— А вы не знаете, где Мининское училище?

— А я что, доктор все знать?

— Нет, — задумчиво произнем Мах, — вы не доктор… Малую Мининскую знаете?

— Малую Мининскую знаю.

— А говорите, не доктор… Вот на углу Малой Мининской и Церковной парк, а в нем и есть училище. А с другой стороны площадь, но вам она не нужна, так она тоже Мининская. Вот давайте теперь за Мининскую…

"Так, этот парк — это там, где сейчас два детсада и женская консультация была. Вроде прояснили. А с народным образованием в этом селе, похоже, нехило."

После четвертой Виктор сказал, что на минутку выйдет (удобства в этом доме располагались во дворе), и просто смотал по — английски, не прощаясь, оставив гостеприимного хозяина наедине с бутылкой.

Оказавшись на свободе, он первым делом забрался в промежуток между кустами сирени и низеньким дощатым заборчиком и сунул два пальца в рот. Местному разливу он пока не доверял, как и местам общего пользования, вынесенным за пределы жилплощади. Оно, конечно, некультурно, но обстоятельства вынуждали: кто знает, насколько здесь можно в нетрезвом по улице. К тому же, освободив желудок, Виктор заметил, что он не первый, кто прибегал здесь к этому простому народному средству.

Солнце лениво переползало по пухлым подушкам облаков в сторону Бордович, чтобы спрятаться за крышами двухэтажных домиков. В воздухе свежело и по улицам расплывался неторопливый звон к вечерней.

"А завтра башка трещать будет. Где у них тут аптека вообще? У кого спросить? Идиот, да аптека стопудово там, где и была. Куда она выйдет из этого особняка…"

На Ливенской, где ряды типовых домов прятались за косыми решетками оград из деревянных реек, царил умиротворяющий покой, и на скамейках у калиток чинно рассиживались старички, наслаждаясь гармонией мира. Виктор махнул на угол Никольской. Еще издали он увидел вишнево — красную глыбу Старого Корпуса.

"Гимназия… Да какая гимназия? Здесь будет БИТМ заложен назло надменным короедам! Детской поликлиники не видно… ну да, она ж позже. А вот, ну вот она, красавица, аптека наша"

Дом с аптекой все также стоял на углу буквой "Г", и Виктор даже почувствовал к нему какие‑то нежные чувства. Тогда еще не окрашенный, дом был чем‑то вроде попытки связать воедино Собор Василия Блаженного и Петровский Пассаж: серые кирпичные кружева на темно — красном фоне делали этот двухэтажный теремок похожим на праздничный медовый пряник, политый глазурью. Над входом в аптеку, с угла, нависал ныне исчезнувший балкон; второй балкон Виктор заметил со стороны Церковной, сразу за выступавшим из общего ряда прямоугольником парадного.

От дома веяло тишиной и благолепием. Виктору на мгновение показалось, что, перешагнув порог, он нырнет во времена царя Бориса.

Звякнул колокольчик. Внутри царил таинственный полумрак и запах лекарств; на огороженных стеклом прилавках возвышались вертящиеся шкафчики и этажерки со сеадобьями. На стенах висели рекламки неизвестных Виктору снадобий.

— Одну минуточку! — из двери за прилавок вынырнул низенький лысоватый провизор. — Добрый вечер. Милости просим поближе; вы, видимо недавно в наших краях? Чем могу быть вам полезен?

— Простите, что у вас есть от головы?

— От головы? — провизор непроизвольно хихикнул. — От головы, сударь, полезнее всего средство доктора Гильотена, но такового у нас в наличии не имеется. Желаете от мигрени?

— Ну… для консервативного лечения.

— А что прописывал врач?

— Да ничего не прописывал, просто обстоятельства не позволяли к нему зайти. А нужно сейчас.

— Могу посоветовать байеровский аспирин, от сильных болей — пастилки героина…

— Чего? — воскликнул Виктор, испугавшись, не началась ли у него белая горячка.

— Героина. Английский товар.

— Еще этой гадости не хватало!