Революция 1917 года глазами современников. Том 2 (Июнь-сентябрь)

Чем больше думаешь о значении нашей победы в Питере и Москве, тем больше напрашивается вопрос: не слишком ли поздно пришла эта победа?

Мы хотим сказать следующее.

Мы глубоко убеждены, что если бы Питерский и Московский Советы стали на нашу сторону месяца четыре тому назад, когда фактически вся власть принадлежала им, развитие революции пошло бы как раз наиболее безболезненно и мирно. Только твердая политика рабочего класса и крестьян, отвергающая всякое соглашательство с буржуазией, заставила бы последнюю скорее отказаться от «бессмысленных мечтаний» и, главное, отняла бы у буржуазии фактическую возможность организовать в таких размерах контрреволюционное движение. Победа большевизма 4-5 месяцев тому назад означала бы немедленное проведение выборного начала в армии и устранение контрреволюционных генералов, немедленную чистку всех ведомств от контрреволюционных чиновников в центре и на местах, немедленное создание рабочей милиции, контроль над банками и производством, отдачу земель крестьянам, открытое предложение справедливого мира всему миру. Тогда и только тогда была бы невозможна корниловщина и калединщина, тогда и только тогда иностранная политика России не попала бы в зависимость от кучки финансовых акул, тогда и только тогда крестьяне не стали бы задерживать хлеба в закромах, тогда и только тогда мы не имели бы постыдной и губительной комедии «коалиционных» министерств, в которых социалистов и демократов водят за нос Савинков и Маклаков, Милюков и Филоненко, тогда и только тогда мы имели бы такой могучий, такой нерасторжимый братский союз рабочих, солдат и крестьян, перед которым были бы смешны и бессильны какие бы то ни было контрреволюционные попытки.

Но былого не воротишь... Главный вопрос, который стоит теперь перед каждым революционером, заключается в том - существуют ли еще и сейчас какие-нибудь шансы на мирное

развитие революции и что нужно сделать, чтобы эти шансы усилить? И тут-то надо себе сказать: если существуют, то только в том случае, если между рабочим классом, окончательно пошедшим за нашей партией, и массой мелкобуржуазной демократии, идущей за эсерами и меньшевиками, состоится известный компромисс, известное соглашение.

История никогда не забудет Дану, Церетели, Чхеидзе, Гоцу, Чернову и другим их поведения в июльские дни. История не забудет, как они кричали «ату» большевикам в момент, когда на большевиков набросились все черные силы. История не забудет, что в дни, когда рабочие и солдаты вышли с требованием «Вся власть Советам!» - требованием, получающим теперь все большее признание и среди эсеров, и меньшевиков, названные вожди эсеров и м[еньшеви]ков не были с рабочим и солдатским, хотя бы и стихийно вспыхнувшим, движением, а... с генералом Половцевым. История не забудет им, что в дни, когда вся буржуазия, все черносотенцы, вся контрреволюционная шваль, используя подлую клевету, сочиненную Алексинским, Бурцевым и Переверзевым, набросилась на нас, как стая жадных псов, они формально умыли руки, а на деле оказали самую действительную поддержку клеветникам. История не забудет Церетели, что именно в бытность его министром подписан был приказ об аресте Ленина, Троцкого, Коллонтай и др.

Мы никогда не говорили, что один пролетариат собственными силами, да еще «при открытом противодействии других классов» (так истолковывает нашу мысль «Дело Народа») - может разрешить коренные вопросы революции. Немедленное провозглашение диктатуры одного пролетариата не пропагандируется ни одним большевиком. Этим не грешен и пишущий эти строки -вопреки неумным утверждениям некоторых «социалистических» органов, которыми (утверждениями) поспешила воспользоваться и кадетская «Речь».

Мы ни на минуту не забываем, что в нашей революции борятся не две, а три силы. Мы знаем, что, кроме городского и сельского революционного пролетариата и контрреволюционной буржуазии, в России существует третья, мало оформленная, политически шаткая, но все же очень большая сила: мелкая буржуазия городов и деревень. В революционном лагере руководящая роль принадлежит городскому пролетариату, в контрреволюционном лагере - городской буржуазии. Но исход борьбы при известных условиях может быть решен именно названной третьей силой. И рабочий класс должен, обязан сделать все от него зависящее, чтобы привлечь эту третью силу на свою сторону. И, между прочим, именно для этого надо отвергнуть

какое бы то ни было соглашательство с контрреволюционной буржуазией.

Соглашательство с контрреволюционной буржуазией - нет, ни в каком случае! Честное соглашение с мелкобуржуазной демократией - да, это и желательно, и при известных условиях возможно!

Таков наш взгляд.

И тут-то победа в Москве и Петрограде заставляет подумать о следующем.