Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

Черновское «Дело Народа» видит в этой статье доказательство того, что мятежники сорвались на своем плане и подготовляются к краху своей внешней политики. Газета спрашивает: «Кто, как не большевики и максималисты, старались на все лады противодействовать всяким стремлениям в этом направлении? (организации боеспособной армии?) Кто, как не они, употребляли все усилия, чтобы представить эти стремления в виде захватной империалистической политики?»

Вопросы эти вполне уместны, но разве не на столбцах «Дела Народа» Мстиславский упражнялся в разложении армии, разве не там он предлагал план разрыва с союзниками и ведения сепаратной войны, которая нам теперь и угрожает?

А вот и еще один признак отрезвления. На съезде Р[оссийской] с[оциал]-д[емократической] р[абочей] п[артии] ³⁶⁴ не менее пресловутый Либер произнес речь, в которой целиком отрекся от всего своего поведения. Он каялся в том, что на солдатском бунте «мы строили трагический маскарад интернационализма, считая, что русские народные массы, движимые одним инстинктом - нежеланием воевать, и являются высшим воплощением идеалов интернационализма». Он признавался в нелепости своих планов образования однородного социалистического правительства, в ошибочности провозглашения буржуазии контрреволюционной, отвергал соглашения с большевиками - словом, сжигал все, чему поклонялся, и поклонился всему, что сжигал.

Поздно приходит это отрезвление, и слишком дорого Россия заплатила за предметные уроки, которые потребовались для обучения ее блудных сынов. Но ужас в том, что и эти кровавые предметные уроки усвоены ими весьма поверхностно. Г. Либер дошел-таки до того, что соглашение с большевиками невозможно, но на том же съезде другой «товарищ» доказывал, «что отвратительное по форме движение большевиков прогрессивно «по существу», и поэтому надо в Учредительном Собрании идти не с правыми элементами против большевиков, а с большевиками против буржуазии, которая не может не быть «по существу» «контрреволюционной». В результате этого столкновения мнений будет, по обыкновению, найден какой-нибудь компромисс, большевизм останется связанным с революционной демократией, и Россия будет продолжать истекать кровью. А у эсеров не то же самое? Разве правые эсеры не связаны с центром, а центр разве не связан с левыми эсерами, которые входят в состав мятежного «правительства»? Разве все они вместе не участвуют в общих съездах, не вырабатывают общих резолюций?

Что же это значит? Неужели же наступающее отрезвление является лишь дополнительным свидетельством бессилия, безволия и отчужденности «так называемой «революционной демократии» от России?

И.Г.

Наш Век. (Пг.) 2 декабря 1917. № 3.

169. Определение Поместного собора Православной российской церкви «О правовом положении Православной российской церкви» ³⁶⁵

(«Церковные Ведомости»)

[2 декабря] 1917 г.

Священный собор Православной российской церкви признает, что для обеспечения свободы и независимости Православной церкви в России, при изменившемся государственном строе, должны быть приняты государством следующие основные положения:

1. Православная российская церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей российское государство.

2. Православная церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношении с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти и, руководствуясь своими догматико-каноническими началами, пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления.

3. Постановления и узаконения, издаваемые для себя Православною церковью в установленном порядке, со времени обнародования их церковной властью, равно и акты церковного управления и суда признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы.

4. Государственные законы, касающиеся Православной церкви, издаются не иначе как по соглашению с церковной властью.

5. Церковная иерархия и церковные установления признаются государством в силе и значении, какие им приданы церковными постановлениями.

6. Действия органов Православной церкви подлежат наблюдению государственной власти лишь со стороны соответствия их государственным законам, в судебно-административном и судебном порядке.

7. Глава российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными ³⁶⁶.

8. Во всех случаях государственной жизни, в которых государство обращается к религии, преимуществом пользуется Православная церковь.

9. Православный календарь признается государственным календарем.