Революция и семья Романовых

…Между тем положение на фронте в районе Урала быстро ухудшалось. Белочехи и отряды белогвардейцев вели наступление на Екатеринбург по двум направлениям: со стороны Челябинска и Западноуральской железной дороги. В конце мая 1918 г. в Екатеринбурге был образован Революционный штаб Уральской области, а 2 июня Екатеринбургский комитет РКП(б) объявил проведение всеобщей партийной мобилизации. Положение неуклонно обострялось. 13 июня в Екатеринбурге состоялось расширенное заседание Уральского областного комитета РКП (б) с участием прибывших в город представителей Высшей военной инспекции во главе с Н. И. Подвойским. Решено было свести все части, действовавшие против белочехов и белогвардейцев на Северном Урале, в Северо-Урало-Сибирский фронт; командующим назначался член инспекции старый большевик Р. И. Берзин. Фактически только теперь на Урале активно развернулось строительство регулярной Красной Армии, в чем большую роль сыграл Уральский окружной военный комиссариат, возглавляемый Ф. И. Голощекиным и С. А. Анучиным[750].

В 20-х числах июня командующий Северо-Урало-Сибирским фронтом» в оперативном отношении был подчинен образованному 13 июня Реввоенсовету Восточного фронта и его командующему, уже известному нам левому эсеру М. Муравьеву. Муравьевский мятеж нарушил и без того еще не полностью налаженное управление войсками, серьезно подорвал доверие к командному составу и свел на нет многое из того, что было сделано раньше для организационного укрепления фронта. В докладе нового главкома Восточного фронта председателю ВЦИК Я. М. Свердлову прямо указывалось, что отступление армий этого фронта, в том числе 3-й армии, действовавшей в районе Екатеринбурга, было вызвано действиями «прежнего главнокомандующего Муравьева». 3-я армия, растянувшаяся по широкому фронту, насчитывала всего лишь 16 тыс. штыков и не имела никаких резервов. Сдержать белочехов и белогвардейцев, «наступавших компактными ударными группами», она не могла[751]. Фронт быстро приближался к Екатеринбургу. В доме Ипатьева знали об этом; дневник Александры Федоровны свидетельствует о том, что там видели, как во все увеличивающемся числе проходили по городу артиллерия, пехота, кавалерия, что туда доходили слухи о множестве раненых, которых ежедневно привозили в Екатеринбург, и т. д.[752]

О том, что Романовы готовились к освобождению и бегству, свидетельствовала переписка между ними и неким «офицером», тайным путем проникавшая за стены Ипатьевского особняка, но перехватывавшаяся охраной. В одном из писем Николай сообщал план дома и режим охраны. Еще большей неожиданностью было то, что в одном из укромных мест особняка было обнаружено несколько гранат.

Красный Екатеринбург держался последние дни. Обстановка становилась все более суровой. В июле особым постановлением была создана Чрезвычайная комиссия для борьбы с «возрастающей контрреволюцией на Восточном фронте» во главе с М. Лацисом[753]. Выступая на V съезде Советов, Я. М. Свердлов говорил: «Революция в своем развитии… вынуждает нас к целому ряду таких актов, к которым в период мирного развития, в эпоху спокойного, органического развития мы бы никогда не стали прибегать»

[754].

Уралоблсовет специально запрашивал военное командование о положении под Екатеринбургом. По его расчетам, город, который белые уже обходили с юга, стремясь отрезать его от европейской России (они уже захватили Кыштым, Миасс, Златоуст и Шадринск), мог продержаться всего лишь несколько дней[755]

. Суть положения, сложившегося на Чехословацком фронте во второй половине июля, передает ленинская телеграмма в Петроград (20 июля) с просьбой «двинуть maximum рабочих из Питера… Иначе мы слетим, – прямо писал Ленин, – ибо положение с чехословаками из рук вон плохо»[756].