Революция и семья Романовых

«Экспедиция» готовилась в течение июня. Разработанный план состоял в том, чтобы под видом мешочников перебросить группу офицеров в Котельничи. «Правый центр» имел в своем распоряжении в Москве немалую вооруженную силу – офицерский отряд. Возможно, что «мешочники», отправлявшиеся в Котельничи, рекрутировались из этого отряда. Расчет строился на то, что в виду всё усиливавшейся угрозы Екатеринбургу со стороны наступавших белогвардейцев и белочехов Романовых будут вывозить с Урала. По предположениям Булыгина и его шефов, они должны были остановиться в Котельничах. Намечалось организовать нападение на дом, где должны были находиться Романовы[727]. Заранее хотели подготовить катера, на которых царскую семью со всеми предосторожностями должны были доставить к Архангельску.

Этот, по выражению Булыгина, «шальной план» так и остался в умах его творцов. Переброски Романовых в Котельничи не произошло, и, напрасно прождав здесь до начала июля, Булыгин направился в Екатеринбург. Здесь он был арестован, но каким-то образом сумел «выкрутиться» и уехать в Петроград, откуда через Украину вернулся в Добровольческую армию.

Между тем в связи с продолжавшимся ухудшением положения на Восточном фронте и контрреволюционными мятежами в тылу рабочие массы Екатеринбурга и Урала проявляли все большее беспокойство ситуацией вокруг Николая Романова и его семьи. Редактор «Уральского рабочего» В. Воробьев писал, что в редакцию поступали многочисленные письма рабочих, полные тревоги: «Достаточно ли надежна охрана царской семьи, не случилось бы беды – как бы не удрал Николай. Все чаще в письмах выражались требования немедленного расстрела Николая. Об этом же говорили и на рабочих собраниях и митингах…»[728] Эти настроения пытались использовать левые эсеры, влияние которых в Уралоблсовете было весьма ощутимым, а к лету 1918 г. даже несколько возросло[729]. Стремясь произвести впечатление на массы своей «ультрареволюционностью», они требовали немедленной казни бывшего царя и демагогически обвиняли большевиков в непоследовательности, в «сохранении» Романовых «в угоду» империализму.

Активизировались и анархисты, руководимые «Революционным штабом анархических групп Урала». В конце мая – начале июня 1918 г. газета «Уральский рабочий» опубликовала серию статей, направленных против них. 26 июня газета в статье «Анархизм и коммунизм» писала: «Они (анархисты. – Г.И.)

хотели казаться крайними революционерами, стоящими левее большевиков-коммунистов, недовольными «буржуазностью» Советской власти. На деле в наиболее критический момент революции они оказались слепым орудием в руках контрреволюции…» В Екатеринбурге, по свидетельству А. Авдеева, группа анархистов пыталась провести резолюцию о том, «чтобы бывший царь был немедленно казнен и чтобы в 24 часа ликвидировать всех арестованных и проч. и проч.»[730]

Левые эсеры и анархисты не ограничивались одними лишь требованиями и резолюциями. В июне их «боевики» пытались организовать нападение на дом Ипатьева и ликвидировать Романовых[731]. Отзвуки этого находим и в дневнике Николая. 13 июня он записал: «Пришел Авдеев и долго разговаривал с Евгением Сергеевичем (Боткиным. –

Г.И.). По его словам, он и областной Совет опасаются выступлений анархистов и поэтому, может быть, нам предстоит скорый отъезд – вероятно, в Москву. Он просил подготовиться к отбытию. Немедленно начали укладываться, но тихо, чтобы не привлекать внимания членов караула по особой просьбе Авдеева. Около 11 часов вечера он вернулся и сказал, что еще останемся несколько дней. Поэтому и на 1 июня (здесь по старому стилю. – Г.И.) мы остались по бивуачному, ничего не раскладывая… Наконец после ужина Авдеев… объявил Боткину, что анархисты схвачены и что опасность миновала и наш отъезд отменен!»[732]

На другой день Александра Федоровна записала: «Теперь они говорят, что мы останемся здесь, т. к. они успели захватить главаря анархистов, их типографию и всю группу»[733].

Провокационные слухи о самосуде над Николаем и вообще над Романовыми распространялись не только на Урале. В Екатеринбург поступали тревожные запросы. Так, 20 июня из Москвы запрашивали: «В Москве распространились сведения, что будто бы убит бывший император Николай II. Сообщите имеющиеся у вас сведения. Управляющий делами Совнаркома В. Бонч-Бруевич»[734]. В соответствии с этим запросом командующий североуральской группой советских войск Берзин совместно с военным комиссаром Уральского военного округа Голощекиным и другими официальными лицами произвел проверку Ипатьевского дома. В телеграммах, направленных в Совнарком, ВЦИК и Наркомвоен, он сообщал, что «все члены семьи и сам Николай II живы и все сведения о его убийстве и т. д. – провокация». Берзин доносил также, что Романовы содержатся и охраняются хорошо[735]. На основании полученных ответов советская печать несколько раз опровергала циркулировавшие слухи, а также сообщения буржуазных и мелкобуржуазных газет о казни Романовых в Екатеринбурге[736].