Революция муравьев

Муравьи одолели стремнину! Серебряная река перекипела, будто вдосталь натешившись смертельной игрой с этими ничтожными козявками. Между тем они целы и невредимы – и впереди уже не видно ни одного порога.

Разведчики отряхивают мокрые усики, все еще испускающие феромоны страха.

5-й слизывает с себя воду.

Муравьи подкармливают друг дружку сладковатой кашицей, и это их сближает. Они пережили речное приключение. Они миновали свой мыс Горн. Все возвращается на круги своя. Большая стрекоза пожирает маленькую. А большую стрекозу, в свою очередь, пожирает форель…

Суденышко-цветок снова скользит по серебряной ленте реки, которая несет его все дальше на юг. Но уже поздно, солнце устало сиять. Оно неспешно погружается в свое логово. И где-то далеко-далеко уходит под землю, оставляя после себя сплошную серость. Кругом стелется грязный туман. Дальше вытянутой лапы не видно ни зги. К тому же водяные испарения мешают муравьям воспользоваться их водяными локаторами. Даже шелкопряды, непревзойденные следопыты, и те куда-то попрятались. Туманная пелена окутывает все вокруг, будто прикрывая оробевшее солнце.

Над муравьями порхают глазчатые бражники. 103-я принцесса наблюдает за их величественным полетом. Она так счастлива, что все еще жива, да и бабочки – это так красиво!

94. Энциклопедия

БАБОЧКА

. В конце Второй мировой войны доктору Элизабет Кюблер-Росс выпало ухаживать за еврейскими детьми, уцелевшими в нацистских концлагерях.

Посетив бараки, где они лежали вповалку, она заметила на детских деревянных лежанках рисунок, который ей затем попадался и в других лагерях, где страдали такие же детишки.

На всех рисунках было изображено одно и то же – бабочка.

Докторша поначалу подумала, что это проявление своего рода братства, объединяющего всех этих измученных, изголодавшихся детей. Она сочла, что бабочка – это символ, с помощью которого они выражают свою принадлежность к некоей группе, подобно тому как первохристиане для этого пользовались символом рыбы.

Она опросила многих детей, пытаясь узнать, что означают эти бабочки, но дети отказывались ей отвечать. Впрочем, один семилетний мальчонка в конце концов ей все растолковал: «Эти бабочки как мы. В глубине души мы понимаем, что наше тело, которое страдает, всего лишь промежуточное тело. Мы гусеницы, и в один прекрасный день наша душа улетит от всей этой грязи и боли. Когда мы рисуем бабочку, мы напоминаем друг дружке об этом. Мы бабочки. И очень скоро улетим».

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том III

95. Замена суденышка

Вдруг прямо перед ними вырастает каменная громада. Муравьи хотят ее обогнуть, но та открывает глаза и огромную пасть.

– Осторожно! Это живые камни! – выстреливает обонятельное предостережение 10-й.

Громадина несется прямо на суденышко. Муравьи взбираются на загнутые вверх закраины листка кувшинки, точно пожарные на стрелы. 15-й уже выставляет вперед брюшко, готовый пустить в ход кислоту. Видно, у них никогда не будет передышки.

Теперь вот живые камни!

Муравьи дают друг дружке разные, в том числе противоречивые, советы.

103-я принцесса наклоняется через закраину кувшинки. Не бывает такого, чтобы камни умели плавать и открывать пасть. Она пристально разглядывает глыбу – и замечает, что у нее слишком правильные формы. Так это же не валун, а черепаха! Однако не похожая ни на одну из известных ей черепах: она плавающая. Ничего подобного муравьи не видели.