Революция муравьев

Чтобы приспособиться к водной среде, человек делает себе ласты и по мере надобности то надевает их, то снимает.

Так что ему нет никакой необходимости приспосабливаться к жизни в воде морфологически и ждать целый миллион лет, чтобы перепонки отросли у него на лапах естественным образом.

Чтобы приспособиться к воздушной среде, он точно так же делает самолеты – штуковины, очень похожие на птиц.

Чтобы приспособиться к зною или стуже, он делает одежду взамен меха.

Если у иных видов уходили миллионы лет на то, чтобы улучшить свое тело, человек все это проделывает ненатуральным образом за несколько дней с помощью подручных материалов.

Такая способность полностью заменяет ему морфологическую эволюцию.

Мы, муравьи, тоже давно перестали развиваться, потому что нам удается справляться с нашими трудностями не через морфологическую эволюцию, а по-другому.

За сто миллионов лет внешний вид у нас совсем не изменился, что свидетельствует о наших эволюционных успехах.

Мы животные успешные.

Пока другие живущие виды зависят от естественного отбора: хищников, климата, недугов, – только людям и муравьям удается избегать подобной тяжкой зависимости.

А преуспели мы благодаря нашим общественным системам.

Почти все наши новорожденные доживают до зрелого возраста, и продолжительность жизни у нас растет.

Однако людям и муравьям приходится сталкиваться с одним и тем же затруднением: поскольку они перестали приспосабливаться к окружающей среде, им ничего не остается, как пытаться приспособить окружающую среду к их нуждам.

Им приходится придумывать себе более уютный мир. И дело тут даже не в биологии, а в культуре.

Чуть поодаль хранители огня продолжают свои опыты.

5-й пробует передвигаться на двух лапах, опираясь на вилообразные веточки вместо костылей. 7-й работает дальше над фреской, изображающей невероятные приключения 103-й и ее встречу с Пальцами. 8-й пытается смастерить рычаги с противовесами из камешков, используя сучья и чаши из сплетенных листьев.

После долгого рассказа про Пальцев 103-я чувствует усталость. Она снова думает о саге, которую собирался записать 24-й: «Пальцы». Однако принц погиб в пожаре, и первый муравьиный роман уже никогда не увидит свет.

К 103-й присоединяется 5-й – перед тем он в очередной раз повалился наземь, пробуя передвигаться на двух лапах. Он уверяет, что искусство – штука хрупкая и носить его с собой хлопотно. Яйцо, которое 24-й начал заполнять своим романом, как бы то ни было, переносить на дальние расстояния не представляется возможным.

– Надо было водрузить его на улитку, – сожалеет 103-я.

5-й напоминает, что улитки, случается, поедают муравьиные яйца. По его разумению, надо бы придумать какое-нибудь муравьиное романтическое искусство полегче, чтобы его можно было переносить и, самое главное, чтобы оно было несъедобно для брюхоногих тварей.

7-й подбирает листик, собираясь вырезать из него очередной фрагмент фрески.

– Эту штуку нам тоже нипочем с собой не унести, – изрекает 5-й, успевший понять, что искусство – штука громоздкая.

Два муравья совещаются, и вдруг 7-му в голову приходит мысль: резьба. Почему бы с помощью острых кончиков челюстей не расписать панцири солдат резными узорами?