Революция муравьев

103-й такая мысль нравится. И то верно: она знает, что у Пальцев тоже существует подобного рода искусство и называется оно «татуировкой». Поскольку кожа у них мягкая, им приходится не просто надрезать ее, но и заполнять надрезы красителем, а у муравьев все куда проще: им довольно всего-то надрезать острым кончиком челюсти хитиновый панцирь, как какой-нибудь кусок янтаря.

У 7-го тут же возникает желание расписать узорами панцирь 103-й, но, прежде чем стать юной принцессой, рыжая муравьиха была ветераном-разведчиком, и панцирь у нее уже сплошь испещрен рубцами, так что различить среди них узор весьма затруднительно.

Тогда они решают кликнуть 16-го, самого молодого муравья в отряде, – у него, по крайней мере, броня самая подходящая. И вот 7-й, орудуя кончиком правой челюсти, будто стилетом, начинает старательно насекать на его панцире картинки, которые приходят ему в голову. Сперва он пробует изобразить охваченный пламенем муравейник. Он рисует его на брюшке молодого белоканца. Надрезы переплетаются в замысловатые завитушки и длинные спирали, точно нити. Внимание муравьев, чувствующих главным образом движение, больше привлекают линии, нежели детали формы языков пламени.

137. Максимилиан у себя дома

Максимилиан выловил из аквариума дохлых гуппи. Последние два дня, пока он не был особенно загружен делами, его, как ни странно, больше всего беспокоили рыбки: они чахли прямо на глазах. «Этих аквариумных рыбешек выводили путем генетического скрещивания исключительно по эстетическим соображениям, не ведая, что на поверку они окажутся просто какими-то доходягами», – подумал полицейский, решив, что лучше было бы обзавестись какими-нибудь дикими разновидностями, пусть не такими привлекательными с виду, зато живучими и крепкими.

Максимилиан выбросил трупики рыбок в помойное ведро и направился в гостиную, где решил дождаться обеда.

Он взял лежавший на диване номер «Фонтенблоского горниста». В газете, на последней полосе, помещалась заметка за подписью Марселя Вожирара, которая называлась так: «Лицей под бдительным оком». На мгновение он испугался, как бы этот газетчик не расписал читателям, что там творится на самом деле. Впрочем, этот славный малый, Вожирар, неплохо справился со своим делом. Он писал про леваков, хулиганов и про жалобы жильцов на нарушителей общественного спокойствия. Иллюстрацией к статье служила крохотная фотография – портрет главной смутьянши – с подписью: «Жюли Пенсон, мятежная певица».

Мятежная? И притом хорошенькая, подумал полицейский. Раньше он этого не замечал, но у Гастона Пенсона и впрямь красивая дочка.

Семейство расселось за столом.

На обед были улитки в масле, приправленные резаной петрушкой, – на закуску и лягушачьи лапки с рисом – на второе.

Максимилиан искоса посмотрел на жену и вдруг обнаружил в ее манерах много неприглядного. Она ела, оттопырив мизинец. И все время пялилась на него, улыбаясь.

Маргарите разрешили включить телевизор.

423-й канал. Метеосводка. Уровень загрязнения в крупных городах превысил критический уровень. Люди жалуются на одышку и резь в глазах. Правительство намерено провести парламентские слушания по данному вопросу, а пока оно назначило комитет советников, которому предстоит выработать соответствующие решения. Впоследствии, очевидно, будет опубликован отчет, где…

67-й канал. Реклама. «Ешьте йогурты! Ешьте йогурты! ЕШЬТЕ ЙОГУРТЫ!..»

622-й канал. Развлечения. А сейчас передача «Головоломка»: сегодня все та же тема – загадка с шестью спичками и восемью равносторонними треугольниками…

Максимилиан выхватил пульт из рук дочери и выключил телевизор.

– О нет, папа! Я хочу знать, решит ли мадам Рамирес загадку про шесть спичек, из которых можно сложить восемь треугольников!

Отец семейства не уступил. Теперь пульт был у него; в любой человеческой семейной ячейке обладатель этого волшебного жезла мнил себя хозяином положения.

Максимилиан попросил дочь не играть с солонкой, а жену – не глотать пищу большими кусками.

Его все раздражало.

Когда жена предложила ему отведать приготовленный ею десерт – пирожное с кремом в форме пирамиды, он, вконец потеряв самообладание, встал из-за стола и ушел к себе в кабинет.

Чтобы ему не мешали, он для верности запер за собой дверь.

Макъявел был по-прежнему включен – Максимилиану оставалось только нажать на кнопку, чтобы войти в игру «Эволюция» и снять напряжение, занявшись войной с чужеземными племенами, которые угрожали последней его монгольской цивилизации, переживавшей эпоху расцвета.