Революция муравьев

Чтобы не оказаться в огненном кольце, надо скорее бежать. Революционеры кидаются к выходам, уже перекрытым рабочими. Они бросают жаровню, спешно спускаются на нижние ярусы и снова забираются в туннель, который сами вырыли. Им слышно, что наверху творится сумятица.

103-я принцесса взбирается наверх и, водя головой на уровне земной поверхности, точно перископом, сквозь частокол вражеских лап пытается рассмотреть, что там происходит. Союзники бросают поле битвы и спешат тушить пожар.

103-я поворачивает голову. Пожар охватывает целиком всю кровлю города. Кругом стелется едкий дым, пропитанный запахами горелого дерева, муравьиной кислоты и расплавленных хитиновых доспехов.

Рабочие уже выносят яйца через запасные выходы. Муравьи-белоканцы всюду силятся залить языки пламени слюной либо струями слабой кислоты. 103-я выбирается из-под земли и велит своему войску, или по крайней мере тому, что от него осталось, подождать. Теперь пусть за них повоюет огонь.

103-я принцесса смотрит, как горит Бел-о-Кан. Она понимает: Революция Пальцев только начинается. Она будет навязывать ее силой челюстей и неудержимого пламени.

141. Одержимые пламенными идеалами

На пятый день утром знамя Революции муравьев по-прежнему развевалось над фонтенблоским лицеем.

Захватчики отключили электрический звонок, звеневший каждый час, и постепенно все избавились от наручных часов. То было одно из неожиданных проявлений революционного настроения: революционерам больше не требовалось точно ориентироваться во времени. Время измерялось чередой рок-групп и солистов на подмостках.

Впрочем, у многих складывалось впечатление, что каждый день длится целый месяц. Ночи казались им короткими. Вычитав из «Энциклопедии» про технику контроля глубокого сна, каждый научился точно рассчитывать свои собственные фазы сна. Таким образом, им удавалось восстанавливать свои силы не за восемь часов, а за три. И никто из них, тем не менее, не чувствовал усталости.

Революция изменила повседневные привычки всех и каждого. Революционеры отказались не только от часов, но и от тяжелых связок домашних ключей, машин, гаражей, шкафов и рабочих столов. Среди них не было воров, потому что было нечего воровать.

Революционеры избавились и от кошельков: деньги здесь были ни к чему.

Точно так же они убрали подальше свои личные документы. Поскольку все знали друг друга по имени, у них не было надобности пользоваться фамилиями, чтобы установить чью-то этническую принадлежность, или указывать домашний адрес, чтобы определить чью-то географическую принадлежность.

Впрочем, у них стало пусто не только в карманах, но и в головах. Людям, отдавшим себя делу служения революции, больше не нужно было забивать себе память номерами сигнальных кодов, кредитных карт и всякими прочими числами, которые нам требовалось заучивать наизусть, чтобы за пять минут не превратиться в нищих, забудь мы четыре или пять заветных циферок.

И стар и млад, и богатые и бедные – все одинаково трудились, отдыхали и развлекались.

Общий интерес к той или иной сфере деятельности порождал особые симпатии к людям. Уважение оценивалось по результатам выполненной работы.

Революция ничего ни от кого не требовала, и тем не менее молодежь по большей части еще никогда не была настолько увлечена делом.

Мозги неизменно требовали новых идей, образов, музыкальных форм и понятий. Предстояло решить еще столько практических задач!

В девять часов утра Жюли поднялась на главную сцену, чтобы поделиться со всеми своим открытием. Она объявила, что наконец нашла пример революции, достойный подражания, – живой организм:

– Внутри нашего тела нет ни соперничества, ни междоусобной борьбы. Мирное сосуществование всех наших клеток доказывает, что внутри нас самих уже существует гармоничное общество. А значит, достаточно воспроизвести вовне все, что происходит у нас внутри.

Публика обратилась в слух. Между тем Жюли продолжала:

– Муравейники уже сами по себе функционируют как гармоничные живые организмы. Вот почему эти насекомые прекрасно вписываются в природу. Жизнь приемлет жизнь. Природа любит все, себе подобное.

И, показав на полистироловый тотем посреди двора, девушка прибавила:

– Вот пример, вот секрет: «1 + 1 = 3». Чем единодушнее мы будем, тем выше будет наше сознание и тем гармоничнее наша связь с природой, как внутренняя, так и внешняя. Отныне наша цель – постараться превратить наш лицей в цельный живой организм.

Ей вдруг все показалось простым. Ее собственное тело было маленьким организмом, захваченный лицей – организмом побольше, революция, распространяющаяся по всему миру через информационные сети, – еще более важным живым организмом.

Жюли предложила переименовать все вокруг в соответствии с представлениями о живом организме.