Революция муравьев

Гипподаму хотелось создать искусственный город, никоим образом не связанный с природой, чтобы в центре его помещался акрополь, откуда исходят лучи, разрезающие его, точно пирог, на двенадцать частей. В новом Милете были прямые улицы, круглые площади и совершенно одинаковые дома, чтобы соседи не завидовали друг другу. Таким образом, все горожане стали равноправными гражданами. Рабов в Милете не было.

По желанию Гипподама не нашлось там места и для художников. Художники, по его разумению, — народ непредсказуемый, порождающий беспорядок. Поэты, актеры и музыканты были изгнаны из Милета, равно как бедняки, холостяки и бездельники.

По задумке Гипподама Милет должен был стать идеальным городом, спланированным чисто механически и способным противостоять разрушениям. Во избежание любых пагубных влияний там были запрещены все новшества, любые самобытные идеи и человеческие прихоти. Гипподам придумал понятие «встроенности». Гражданин, встроенный в городскую среду, город, встроенный в структуру государства, точно так же встроенного в систему космоса.

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том III

151. Остров в океане

На шестой день захвата фонтенблоского лицея Максимилиан решил последовать совету Макъявела и отключил лицеистам электричество и воду.

Чтобы решить проблему водоснабжения, Леопольд придумал сколотить цистерны для сбора дождевой воды. А еще он научил революционеров мыться песком и посоветовал всем сосать кристаллики соли, чтобы вода дольше удерживалась в организме и чтобы не так сильно мучила жажда.

Оставалось решить проблему электричества, наиболее острую. Вся их деятельность была связана непосредственно с международной информационной сетью. Однако некоторые умельцы, порывшись в электронной мастерской, где было полно всяких материалов, нашли выход из положения. Они обнаружили там солнечные светочувствительные пластины. И с их помощью получили электрический поток, который затем усилили за счет ветряных двигателей, сколоченных на скорую руку из половиц, позаимствованных в рабочих кабинетах.

Каждый вигвам обзавелся своим ветряком, который украшал его остроконечную верхушку вместо флюгера в виде ромашки.

Но этого оказалось недостаточно. Тогда Давид взял в велоклубе несколько велосипедов и смастерил из них динамо-машины; таким образом, когда не было ни солнца, ни ветра, энергию приходилось добывать, крутя педали, благо охотников до такого дела из числа спортсменов найти было нетрудно.

С любой трудностью они справлялись все вместе, подключая воображение, и это сплачивало их еще крепче.

Заметив, что благодаря телефонным линиям информационная сеть мятежников все еще работала, Максимилиан решил лишить их и этого средства связи с внешним миром. Новейшая история вершится с помощью новейшей осадной тактики.

Новейшими были и ответные действия. Давид недолго беспокоился за свой «Справочный центр»: в рюкзаке у одной из мятежниц оказался специальный сотовый телефон, довольно мощный и безотказный, – с его помощью можно было наладить связь непосредственно через спутники связи.

Между тем мятежникам пришлось жить на полном самообеспечении. В лицее они устроили себе освещение из плошек и свечей – ради экономии энергии, жизненно необходимой для информационной сети. Вечерами двор утопал в романтических, колеблющихся на ветру отблесках маленьких светильников.

Жюли, Семь Гномов и амазонки сновали туда-сюда, задействуя каждого, перенося материалы и обсуждая обустройство территории. Лицей постепенно превращался в настоящий укрепленный лагерь.

Отряды амазонок действовали все более сплоченно и расторопно – словом, по-военному. Они будто были созданы для такой работы, на которую больше никто не претендовал.

Жюли созвала друзей в репетиционной. Вид у нее был крайне озабоченный.

– Хочу вас кое о чем спросить, – с ходу сказала девушка, зажигая свечи и расставляя их в углублениях, зиявших в стене на уровне человеческого роста.