Революция муравьев

– Вопросы здесь задаете не вы. К тому же правила приличия и нормы поведения требуют, чтобы вы обращались ко мне «господин председатель». Я уже только что напоминал об этом одному из ваших сообщников. Мадемуазель, похоже, вы понятия не имеете, что такое судопроизводство. Назначая вам профессионального адвоката, мы по долгу службы хотели оказать услугу лично вам и вашим друзьям.

– Прошу прощения, господин председатель.

Судья позволил себе сменить гнев на милость, прикинувшись брюзгливым дедушкой.

– Хорошо. В ответ на ваш вопрос отвечаю: состояние Нарцисса Арепо стабильное. А пострадал он по вашей милости.

– Я всегда выступала за революцию без насилия. Для меня идея Революции муравьев – это синоним слаженных и достаточно сдержанных действий, позволяющих в совокупности свернуть горы.

Повернувшись к матери с желанием убедить хотя бы ее одну, Жюли заметила учителя истории, который одобрительно кивал. Он не единственный из лицейских преподавателей присутствовал в зале. Здесь были учителя математики, экономики, физкультуры и даже биологии. Не хватало только учителя философии и учителя немецкого.

– Но откуда у вас взялась эта символика – муравьи? – допытывался председатель.

На скамьях, отведенных для прессы, теснились журналисты. В этот раз Жюли получила возможность обратиться к самой широкой аудитории. Ставка была слишком высока. Приходилось тщательно подбирать слова.

– Муравьи образуют сообщество, граждане которого одержимы одной волей – жить во благо всех.

– Ваш поэтический образ, безусловно, едва ли имеет прямое отношение к действительности! – прервал ее генеральный адвокат. – Муравейник функционирует так же исправно, как компьютер или стиральная машина. Искать в нем признаки разума или сознания – пустая трата времени. Поведение муравьев определяется чисто генетически.

Скамьи для прессы ожили. Надо ему возразить не мешкая.

– Муравейник вызывает у вас страх потому, что он являет собой живой пример общественного достижения, а нам такое оказалось не под силу.

– Это военизированный мир.

– Вовсе нет. Напротив, он напоминает общину хиппи, где каждый делает, что хочет, – никаких начальников, генералов, священников, президентов, полицейских и репрессий.

– В таком случае каков, по-вашему, секрет муравейника? – спросил генеральный адвокат, задетый за живое.

– Тут как раз нет никакого секрета, – невозмутимо сказала Жюли. – Муравьи ведут себя сумбурно, они живут в неупорядоченной системе, которая действует получше любой упорядоченной.

– Анархистка! – выкрикнул кто-то из зала.

– Вы анархистка? – спросил председатель.

– Да, анархистка, если под этим словом подразумевается, что можно жить в обществе без начальства, подчиненности и поучительства, без обещаний повысить зарплату и посулов попасть после смерти в рай. Фактически настоящий анархизм – это высшая степень проявления гражданской сознательности. И муравьи живут вот так уже много тысяч лет.

Свист, аплодисменты – аудитория разделилась. Присяжные что-то записывали.

Генеральный адвокат встал, широко размахивая черными рукавами мантии.

– Фактически все ваши рассуждения сводятся к стремлению создать общество по подобию муравьиного. Так ли это?

– У муравьев нужно перенять все хорошее, а плохое оставить. Ну да, в некотором смысле они способны помочь нам – человеческому обществу, тем более что мы, изучив все вдоль и поперек, топчемся на месте. Давайте же попробуем и поглядим, что это даст. Не выйдет – попытаемся создать новую организационную систему. Может, дельфины, обезьяны или скворцы научат нас, как надо жить сообща.

Вот те раз, Марсель Вожирар! На этот раз он самолично явился поглядеть представление. Неужто он изменил своему девизу «Хорошо пишешь только о том, чего не знаешь»?

– Однако в муравейнике всем приходится трудиться. Как же это увязывается с вашими… анархистскими представлениями? – спросил председатель.

– Очередная ошибка. В муравейнике продуктивно трудятся только пятьдесят процентов его обитателей. Тридцать же процентов занимаются непроизводительным трудом – например, чистят друг дружку, общаются меж собой или попросту прохлаждаются. И это прекрасно: с пятьюдесятью процентами бездельников, при отсутствии полиции, правительства и всяких там пятилетних планов развития муравьи умудряются добиться куда большей эффективности, чем мы, живя при этом в полной гармонии со всем, что происходит у них в муравейнике.

Муравьи вызывают восхищение и вместе с тем беспокойство, поскольку они показывают нам, что обществу, чтобы нормально функционировать, не нужны никакие принудительные меры.

По залу прокатился одобрительный шепот.

Судья погладил бородку.

– Муравей не может быть свободным. Биологически он вынужден отвечать на обонятельный зов.

– А вы со своим мобильным телефоном? Ваше начальство может добраться до вас в любое время, чтобы отдать распоряжения, которые вы будете обязаны выполнить. Так в чем же разница?

Судья поднял глаза к небу.