Революция муравьев

ЮМОР. Единственный случай проявления чувства юмора у животных, отмеченный в научных анналах, был описан Джимом Андерсоном, приматологом из Страсбургского университета. Этот ученый сослался на историю гориллы Коко, обученной языку мимики и жестов, которым пользуются глухонемые. Однажды экспериментатор попросил ее назвать, какого цвета белая салфетка, на что она сделала знак, означавший «красный». Экспериментатор повторил вопрос, помахав салфеткой у гориллы перед носом, и получил прежний ответ, ввергший его в недоумение, отчего Коко упорствует в своем заблуждении. Когда человек уже стал терять терпение, горилла выхватила у него салфетку, указала на красную кайму по краям салфетки. И продемонстрировала то, что приматологи называют «игровой мимикой», то есть оскалилась, вздернув губы и обнажив передние зубы, и выпучила глаза. Вероятно, таким образом она проявила чувство юмора…

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том III

240. Встреча с удивительным

Пальцы сплелись. Танцоры крепко обхватили партнерш.

Бал в замке Фонтенбло.

В честь братания Фонтенбло с датским городом Эсбьергом в историческом владении состоялся праздник. С обменом флагами, медалями и дарами. С народными танцами. И выступлением местных хоров. С представлением памятной доски «ФОНТЕНБЛО – ХАШИНОХЭ – ЭСБЬЕРГ: ГОРОДА-ПОБРАТИМЫ», которая отныне будет вывешена при въезде в три города.

Наконец перешли к дегустации французской сливовой водки.

На главный двор все еще съезжались украшенные флажками обеих стран автомобили, из которых выходили запоздалые пары в парадных нарядах.

Высокие датские гости заискивающе жали руки французским официальным лицам. Потом те и другие обменивались улыбками, визитными карточками и представляли друг другу своих жен.

Датский посол подошел к префекту и шепнул ему на ухо:

– Я лишь мельком следил за процессом над муравьями. Чем же все закончилось?

У префекта Дюпейрона улыбку как рукой сняло. Он подумал, насколько глубоко его визави мог судить об этом деле. Вероятно, на основании одной-двух газетных статеек. Впрочем, от прямого ответа он уклонился.

– Так-так… Что ж, благодарю за интерес, который вы проявляете к нашим местным делам.

– Расскажите же подробнее: захватчиков пирамиды осудили?

– Нет-нет. Присяжные были весьма снисходительны. Обвиняемых всего лишь попросили не строить больше дома в лесу.

– А мне рассказывали, что на суде с муравьями общались через какую-то машину, неужели?

– Эка газетчики хватили! Их попросту одурачили, да и потом, сами знаете, они готовы из любой мухи слона сделать, лишь бы их газетенки разлетались как горячие пирожки.

Датский посол не сдавался.

– Но ведь была же машина, которая преобразовывала муравьиные феромоны в человеческие слова, позволяя таким образом разговаривать.

Префект Дюпейрон рассмеялся.

– Эх, и вы купились? Это же был просто розыгрыш. Стеклянный ящик, колба, компьютерный монитор. Эта машина не работала. Просто кто-то из их подручных, спрятавшись снаружи, отвечал на вопросы, выдавая себя за муравья. Простаки поверили, но потом мошенников вывели на чистую воду.

Датчанин взял себе канапе с селедкой в сладком маринаде и рюмку водки.

– Значит, муравей был неговорящий?

– Муравьи заговорят, когда рак на горе свистнет.

– Гм… – буркнул посол. – Как знать, раки – твари древние, может, они когда и свистели…

Беседа раздражала префекта все больше. Он попробовал улизнуть. Но посол взял его за руку и настойчиво спросил:

– А что с той муравьихой – 103-й?

– После суда всех муравьев выпустили на волю. Зачем выставлять себя на посмешище, осуждая каких-то там муравьев? Их и без того кто-нибудь растопчет – ребятня или беспечные бездельники.

Между тем их со всех сторон обступали люди с мобильными телефонами. Все они болтали без умолку с незримыми собеседниками благодаря телефонным антеннам- усикам.

Посол почесал затылок.

– А молокососы, захватившие лицей во имя Революции муравьев?