Революция муравьев

– Их тоже освободили. Дальше учиться они, по-моему, не стали, но в жизни худо-бедно пристроились: кто-то починяет компьютеры, а кто-то трудится в сфере обслуживания. В общем, как говорят, дела у них идут потихоньку. Что до меня, я всегда готов поддерживать молодежь в ее интересных начинаниях.

– А что с комиссаром Линаром?

– Он неудачно упал с лестницы.

Посол начал терять терпение.

– Вас послушать, так вроде как ничего такого не случилось!

– Думаю, всю эту историю с Революцией муравьев и судебным процессом над букашками просто раздули. Между нами… – префект подмигнул послу, – …возникла в некоторой степени необходимость снова привлечь туристов в наши края. После этой истории любителей лесных прогулок у нас стало раза в два больше. И это неплохо. Люди дышат свежим воздухом, да и местная торговля процветает. Да и потом, разве не из-за этой истории в некоторой степени вы решили побрататься с нами?

Датчанин наконец решил сдаться.

– В некоторой степени, признаться, да. У нас дома этим странным процессом заинтересовались многие. Кое-кто даже думал, что когда-нибудь и в самом деле можно будет учредить муравьиное посольство в мире людей и человеческое посольство в мире муравьев.

Дюпейрон дипломатично улыбнулся.

– Лесные сказки необходимо подпитывать. Какими бы нелепыми они ни были. Лично я сожалею, что с началом XX века перевелись сказочники. Можно подумать, этот литературный жанр совсем устарел. Как бы то ни было, муравьиная «мифология» Фонтенблоского леса, оказывается, поспособствовала развитию туризма.

С этими словами Дюпейрон взглянул на часы – пора было брать слово. Он поднялся на трибуну. С назидательным видом достал свой привычный листок с приветственно-братской речью, изрядно поистрепавшийся и пожелтевший, и провозгласил:

– Я поднимаю свой бокал за дружбу между народами и взаимопонимание между людьми доброй воли во всех странах мира. Вы представляете для нас интерес, и я надеюсь, что точно такой же интерес представляем для вас и мы. Сколь бы разными ни были наши обычаи, традиции и технологии, я полагаю, что мы взаимно обогащаем друг друга, невзирая ни на какие различия…

Наконец сгоравшим от нетерпения гостям было дозволено сесть и сосредоточиться на своих тарелках.

– Вы сочтете меня человеком наивным, но я действительно думал, что такое возможно! – продолжал свое датчанин.

– Что именно?

– Муравьиное посольство в мире людей.

Выйдя из себя, Дюпейрон посмотрел ему прямо в глаза. И очертил руками в воздухе прямоугольник – что-то вроде киноэкрана.

– Представляю себе картину. Я принимаю у себя 103-ю королеву в монаршьем облачении – расшитая золотом крохотная мантия, диадема… И вручаю ей медаль за заслуги в деле развития нашего сельского хозяйства.

– А почему бы и нет? Муравьи могли бы стать для вас настоящей находкой. Сделай вы их своими союзниками, они трудились бы для вас почти даром. Вы обходились бы с ними, как с обитателями недоразвитых стран. Задаривали бы их всякими безделушками, а взамен забирали бы у них все самое нужное и полезное. Разве не так белые поступали с американскими индейцами?

– Да вы циник, – заметил префект.

– Разве можно представить себе более дешевую рабочую силу, более многочисленную и исполнительную?

– Верно, они вполне могли бы всем скопом обрабатывать наши угодья. И к тому же искать источники подземных вод.

– Их можно было бы использовать в промышленности на опасных или тонких работах.

– Их можно было бы использовать и в военных целях как превосходные вспомогательные силы – для шпионажа или саботажа, – разошелся Дюпейрон.

– Муравьев можно было бы даже запускать в космос. Вместо того чтобы рисковать жизнью людей, лучше отправлять туда муравьев – дешевле выйдет.

– Возможно. Только… есть одна загвоздка.

– Какая?

– Общение. Машина «Розеттский камень» не работает. Впрочем, она никогда не работала. Я же говорил, это подделка. За нею прятался один из сподручных заговорщиков и что-то там болтал в микрофон, выдавая себя за му- равья.

Датский посол, похоже, сильно огорчился.

– Вы правы, в конечном счете все это так и останется сказкой. Современной лесной сказкой.

Они чокнулись и заговорили о вещах более серьезных.

241. Энциклопедия

ЗНАК. Вчера произошло нечто странное: во время прогулки, заглянув к букинисту, я вдруг обратил внимание на одну книгу – «Танатонавты».

Я прочел ее. Автор утверждает в ней, что последний неведомый предел человека – его собственная смерть. Он придумал первопроходцев, которым предстояло отправиться на поиски рая, в точности как Христофору Колумбу, который отбыл открывать Америку.