Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно [сборник]

Когда Степа родился, то у него появились мама, папа и бабушка. Зато на какой-то период у мужа не стало жены, у меня мужа и мамы. Все перешло Степе. Я не сразу полюбила сына. Через восемь месяцев. Почему-то так. Помню, гуляла и у него капюшон сполз на глаза. Думаю, надо спросить у его матери, можно ли поправить. А потом поняла, что мать – это я. Я им стала обладать не сразу.

Сейчас, вот только сейчас, через полтора года, возвращаются ощущения. Хоть какие-то ощущения. Например, Дима идет впереди, и я думаю: какой красивый, как классно сидят на его тощей фигуре штаны, какой он крутой! И этот человек – Мой Муж! То есть можно сейчас подойти и вцепиться в этот классный задний карман. И он не скажет: «Вы кто, мы знакомы?» Можно со всей силы целовать его. Можно зажать в зубах жесткий волос из его щетины и смотреть, как Дима не может от меня оторваться.

Степа очень похож на Диму. Один портрет. Я думаю: «Какой классный Степа!» Слышала, что разведчикам и другим людям, занимающимся опасной государственной деятельностью, например, ворам в законе, нельзя иметь семью и детей, потому что они становятся уязвимыми. Сейчас из меня очень плохой разведчик или вор в законе. Прямо скажем, и раньше не очень, а сейчас и вовсе никакой.

* * *

Вот, думала, купим машину, будем ездить везде с фотоаппаратом. Когда мы купили ее, то первая мысль была такой: «Ура! Мы теперь можем ездить в «Ашан» и закупаться телегами!» И я тут же возненавидела себя за это, потому что не подумала: «Ура! Путешествия!» Туалетная бумага пачками – это тоже семья. Часть этого мероприятия.

* * *

Как-то раз я писала тут, что вот иду по улице, навстречу мне мужчина, и вот представляю, как живем мы уже несколько лет, а он рюкзак в коридоре бросает. Надо было, конечно, написать тогда, что он не может найти рюкзак в нашей семикомнатной квартире, хотя бы так помечтать. Мы живем в однокомнатной, очень тесно. И Дима все время бросает этот долбаный рюкзак в коридоре. Я спотыкаюсь, наступаю на него. Никакие крючки, шантаж, уговоры, угрозы – не помогает. Этот рюкзак, который намечтала когда-то неосторожно, каждый день сидит в коридоре около плинтуса. Или если Дима завтракает, то потом ощущение, что он взрывал кухню. Дима сапер и ест на завтрак мины, бросает в кофе бомбы, мешает чай с лимонками.

Дима – художник-постановщик. Он строит декорации. Один раз надо было сделать эскиз для кино, позвал посмотреть. И я вижу, что это эскиз прихожей. И там, в эскизе, в картинке для кино, в декорации около плинтуса лежит он – рюкзак. Просто Дима думал, чем можно было заполнить пространство, обжить, сделать его человеческим, а не картонным. И он смотрит на меня, говорит: «Ну как?» И я вижу, что не шутит. Этот рюкзак – как его нога или рука. Нельзя ругать человека за то, что он сгибает руку в локте.

* * *

Какое-то время я думала, что появится ребенок и заберет часть любви, ее станет меньше. Пока не стало понятно, что любви стало больше, она увеличилась. И сейчас я думаю, что если у нас с Димой получаются такие крутые люди, то не стоит останавливаться на одном. Пусть будут еще вот такие же, на ровных крепких ногах и с хитрыми глазами.

Еще иногда думаю о том, что хотела бы умереть первой. Чтобы не было в жизни момента, когда бы нужно было жить без них.

26 апр. 2014 г

Мама приходит и делает все двух калибров. Хардкор-голубец для зятя и бейби-версия для внука.

30 июн. 2014 г

Я очень увлекаюсь инстаграмом. Что нравится: сотни незнакомых людей подробно выкладывают каждый шаг своего дня. Я нахожу их случайно. Не интересует художественная ценность фото, а мне нужны именно бытовые подробности. Я знаю, кто любит кофе утром, кто пьет чай. Кто ходит в спортзал, кто носит туфли с шипами. У каждого есть свое. Есть те, которые меня бесят, но я их не удаляю, потому что тогда некому бесить. Ни на чьем фоне я не кажусь лучше. Думаю, на этом держатся все социальные сети: каждый день ты понимаешь, что лучше других.

Я знаю, кто женат, кто собирается, у кого дети, какой цвет машины. Некоторые люди даже не в курсе, насколько они мне дороги. Каждый день я хожу смотреть, как там Мои. Как они прожили этот день. Приехала ли мама в гости, сдал ли зачет, как спала сегодня кошка, кто стоял в пробке, кто идет на свидание, кто получил в подарок ненужную вещь. Я люблю все их события.

Когда в жизни происходит что-то очень трудное, случается особенно высокое напряжение, то хожу к этим людям чаще. Там сразу становится понятно, что есть еще другая жизнь, параллельная, иная. Кто-то сегодня собрался выгулять туфли с шипами, кто-то рад котенку, которого нарисовали на пенке кофе, кто-то фотографирует, как из водосточной трубы торчит ботинок, другой ест мясо, третья едет в лифте, сидит над дипломом, гладит собаку, покупает косметику, носит на голове венок. И сразу раз – будто нет ни меня, ни моих проблем.