Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно [сборник]

Варе Адвюшко, Маше Швачкиной и Адель Эксановой, художникам по костюмам

Однажды мы снимали массовую сцену, где люди спасались от стихийного бедствия и бежали по городу в крови. Режиссеру показалось, что один человек не слишком рваный. Времени было мало, чтобы не ждать костюмеров, я сорвала с него футболку, начала сама рвать и топтать. Поднимаю глаза и вижу, что на меня смотрят Варя, Маша и Адель. Была начинающей и не знала, что нельзя так самой делать. А они были матерыми, сложили руки на груди, как три богатыря, и смотрели, как смотрит смерть. Только спустя время я узнала, что они люди.

Алеше Борисову, моему любимому единственному и незабвенному другу

Которому можно позвонить в горе, радости, в метель, в жару и во время землетрясения, который никогда не спит, который ест мою еду, даже если она не получилась.

Люде Евтушенко, моей крестной матери

Которая уже была известным директором съемочной группы, когда я начинала работать вторым режиссером. Я всегда знала, что внутри этого монстра сидит добрый человек. Иногда они меняются местами, но нельзя терять бдительность, всегда нужно помнить, что милая Людочка прячет зверя. Я позвала ее в крестные матери, чтобы просто обезвредить эту бомбу. Примазалась в дети из корысти, чтобы она перестала меня взрывать.

Коле Попову и Жене Лильчицкому, моим директорам

Мы начинали вместе. Коля и Женя напоминали породистых щенков с большими лапами и крупными коленками. Такие радостные всегда, уши бьют по морде, зубы по возрасту. А я была как дворовая кошка, которую ловят, чтобы поставить укол от глистов. Прошло время, я всему научилась, Коля с Женей тоже заматерели. Но они до сих пор смотрят так, будто я все еще начинаю.

Жене Шухарту, самому лучшему бригадиру массовки

Который всегда видит со стороны на площадке мои ошибки, вежливо и шепотом про них говорит, чем страшно бесит! У Жени в массовке ходит моя любимая пара, Лена и Эдуард Ильичевы. Они очень добрые люди, это просто видно. Я считаю, что Ильичевы мои талисманы и приносят удачу. Если на смене их нет – смена плохая. Ильичевы, вам тоже привет!

Татьяне Никитичне Толстой и Авдотье Смирновой

Однажды была очень тяжелая смена, режиссер орал на меня страшно, вел себя ужасно. Я готова была уже разрыдаться от обиды, он обращался со мной как с говном. Вдруг подходит реквизитор и говорит: «Ты слышала, что про тебя в «Школе злословия» сказали Толстая и Смирнова?» Я начала искать передачу. Оказалось, что они правда говорили, как я хорошо пишу, но сейчас родила ребенка. Разговаривали в эфире об мне так просто, как две подруги обсуждают третью. Мол, как там Алеська? Да нормально, родила, вот и не пишет. Будто они меня правда знают, и я хорошая, а не какое-то говно. Тогда я взяла и действительно разрыдалась, но от счастья. Пошла и страшно наорала на этого режиссера. Он заткнулся и дальше вел себя идеально.

Маше Бородиной, художнику по гриму

У которой есть секретный прием гримирования мужчин. В конце она близко встает за спиной актера, аккуратно берет его за виски и начинает поворачивать так, что голова слегка касается и перекатывается по ее груди. При этом Маша говорит что-то о том, как хорошо лег грим, но актер этого не слышит. Он даже на площадке потом плохо слышит режиссера. И не слышит еще неделю. Это счастье перепадает не всем, конечно, но несколько раз я видела таких оглушенных.

Артему Голикову, компьютерному графику

Который однажды увидел, как режиссер на меня орет, это было на подготовке ролика. Я страшно не хотела идти на смену, она была ночной и зимней, еще и режиссер мудак. Одевалась в гигантские теплые куртки и широкие штаны. Открываю фейсбук и вижу, что Артем написал про меня смешной пост. То есть он подумал, как мне хреново сейчас, и так решил поддержать. Я хохотала, сняла с себя быстро все эти меховые мешки, надела облегающий серебристый комбинезон и поскакала на работу счастливая.

Олегу Маланину, постановщику

Единственному человеку на свете, который разговаривает громче меня на моих сменах. Голос Олега я слышу еще три часа после съемки. Он пронзительный, впивающийся в мозг. Самое страшное, что перешутить Олега невозможно. Если ты ему попалась, то он парой фраз уберет тебя с площадки и никто потом не будет слушать команды обсмеянного второго режиссера. Поэтому я никогда с ним не связываюсь, пусть говорит сколько хочет. Алёша работает лучше!

Медее Карашевой и Насте Форменской, продюсерам

Которые скажут: «А про нас почему не написала? Не вспомнила даже, да?»

Вике Линдси, самому крутому риэлтору на планете Земля