Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно [сборник]

Однажды у нас была сложная квартирная сделка и неразрешимая ситуация, для нее нужен был хитрый ход. И Вика сказала: «Я подготовлю такой документ, который пикнет даже на кассе в «Ашане».

Тане Васильевой

Которая вынуждена душить людей и выдавливать им глаза, но на самом деле не такая, я знаю. Когда мы с ней работаем, то незримо объединяемся в команду. Хотя она в другом окопе.

Володе Сахнову, раскадровщику

Который нарисовал иллюстрации к этой книге. С которым мы делаем рекламные ролики, и если ему позвонить, то он говорит так, будто сейчас в эфире и это прямая линия с президентом. Будто президент это он, а я бюджетник.

Игорю Гринякину, оператору

Который встречает и каждый раз спрашивает: «Ну что, ты еще не написала свою книгу?» И так смотрит, мол, ну понятно все с тобой, понятно… Игорь! Вот! Смотри! Я написала!

Маше Перовой, художнику по гриму

Мне кажется, что когда Маша режет лук, то плачет лук. Один раз она ударила меня по руке, когда я хотела сама поправить волосы актеру. Обиделась на нее на пять лет, но это было ошибкой, это как обижаться на саблю, что она острая. Маша скажет: «Ты зачем написала так? Разве я такая?» Приложит ручки к груди, мило улыбнется и сверкнет глазом, как сабля. Люблю, Маша!

Оле Грозе, кастинг-директору

Которая всегда как ее фамилия. Ею восхищаются, ее боятся, но она неизбежна. Просто как великолепное природное явление.

Насте Багировой, моей подруге

Единственному человеку на этой планете, который никогда никому не завидует. У нее просто отсутствует атом зависти в цепочке ДНК. На этом месте у Насти розовый цветок. С Настей можно не встречаться и не разговаривать много лет. А потом случайно увидеть и начать разговор с того места, где закончили три года назад.

Андрею Джунковскому, режиссеру

Который научил меня быть вторым режиссером, правильно вести площадку и даже называть файлы. Но не научил одному: как вести площадку так, чтобы не орать. Я ору всегда, а он со всеми дружит.

Томе Пискаревой, моей незабвенной хлопушке

Которая никогда это не прочитает. Которую я всегда любила, а она меня нет. Она говорила: «Хватит постоянно всех благодарить, будь с ними пожестче!» Когда Тома перестала работать, я написала ей: «Скучаю по тебе!» Тома ответила: «А я по тебе нет!»

Леночке Жарковской, переводчице

Моей любимой, любимой, любимой. Которая всегда спасала на всех съемках с иностранными режиссерами и операторами. Которая в конце суточной смены переводит русским с русского на русский. Однажды продюсер начал кричать, что режиссер делает все неправильно, все не так и он будет уволен! Назревал ненужный конфликт. Режиссер спросил Леночку: «Что говорит продюсер?» Она перевела: «Боится, что скоро начнется дождь».

Всем моим Нефедовым, тете Гале, дяде Боре и сестре Оле

Моим родственникам, которых я никогда не поздравляю с днем рождения и праздниками, но это только потому, что такой уж я человек.

Сереже Мостовщикову, редактору

Которому всегда звоню в трудный момент. Если ему пожаловаться на жизнь или людей, то он по-человечески поддержит и скажет: «Я думал, что-то серьезное. Да правильно они говорят. Дура ты и есть дура!»

Ире Норузи, продюсеру

Которая один раз увидела, как я плачу, пошла и купила цветы. Оставила на ресепшене, там была записка: «Только не плачь, пожалуйста».

Олегу Лукичеву, двухметровому оператору

Который снимает самые красивые женские портреты и сложные непонятные фильмы. Которого обожают женщины-режиссеры. К сожалению, Олег знает, что он красивый и классный. Это всегда мешает и настораживает. Иногда я просто подхожу к нему на площадке, чтобы постоять рядом. И не важно, что он там снимает.

Тине Баркалая, режиссеру

Когда я говорю, что женщина не может быть режиссером в рекламе, то всегда добавляю: «Если ты не Тина Баркалая».

Кате Зеленовой, самой красивой девочке на площадке

Которая всегда приходит на смену в кофточках, сапожках. Даже если она наденет юбку, то это станет сразу юбочкой. И еще у Кати причесочки. Катя работает в операторской группе, она классно крутит фокус. Может принести мягкую игрушку, повесить рядом со своим монитором, и получается, что на нее нельзя наорать, хотя не за что в целом. Пока не понимаю, что с этим делать.

Максу Жукову, оператору

Потому что Зеленова попросила.

Ване Лебедеву, оператору

Потому что Зеленова сказала: «А Ване напишешь? Как же Ване не написать».

Владу Опельянцу, оператору