Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно

Моей Леле, Лельчику, Олехоньке, Оледоньке. Которая кормила, потому что у меня дома не было денег и еды, а я росла и хотела есть каждую минуту. Я отказалась идти на выпускной, не было возможности купить платье. И тогда Оля отказалась тоже. Хоть мы знали, что этот день больше не повторится, хоть он казался самым важным, пропуском в большую жизнь… Оля отказалась решительно. И тогда Наташа, старшая сестра Оли, отдала мне свое самое красивое платье.

Жене Шляхову, одногруппнику

С которым мы однажды около универа покупали шашлык, и он отдал мне шпажку, где кусочков было больше. Который с Бобровым придумал пароль: «Пирожки с капустой» и не пускал преподавательницу в аудиторию, пока она его не сказала.

Наталье Владимировне Юмашевой, преподавателю

Которая взяла в детско-юношескую газету «Сами», и мы вместе ездили в Новосибирск за моим первым призом в области журналистики. Которая сказала пароль «Пирожки с капустой», зашла в аудиторию и потом не валила Шляхова и Боброва за это на экзаменах.

Ане Вальцевой, одногруппнице

С которой мы совершенно случайно напились до бессознательного состояния перед самым ответственным экзаменом по русскому языку у меня дома. Мама встала утром и подумала, что Аня умерла. Потому что я покрупнее и шевелилась, а Аня маленькая, она лежала лицом в пол и молча. Мама сказала, что мы выпили не домашнее вино, а что-то прокисло в бутылке, и вообще-то она собиралась потравить этим тараканов.

Валентине Дмитриевне Мансуровой, моему декану

Нечестно было так поступать со мной на госэкзаменах. Я простила, но помню. Иногда снятся госы, и не бывает лучше утра, чем после такого страшного сна. Просыпаюсь и понимаю, что больше никогда, никогда, никогда-никогда, НИКОГДА ВООБЩЕ этого не повторится. Даже машину не учусь водить, ведь надо будет сдавать экзамены, но это невозможно после госов.

Лине Телегиной, одногруппнице

С которой я поступила подло. Очень виновата перед тобой. Я была не права, прости меня, пожалуйста. Прости меня, пожалуйста, Лина. Правда, прости меня.

Сергею Анатольевичу Зюзину, моему первому редактору в Барнауле

В которого я была безответно влюблена. Всех студентов-журналистов, которые проходили практику, взяли работать в газету города Барнаула, а он меня не взял. Я рыдала, считала Зюзина предателем, потому что он должен был взять, но не взял! Поэтому я взяла и уехала в Москву. Спасибо вам, Сергей Анатольевич!

Ирине Рюховой, одногруппнице

Благодаря которой оказалась в Москве, это была ее идея работать тут. А так бы сидела в Барнауле и обижалась на Зюзина, который ни в чем не виноват.

Михаилу Хаустову, фотографу города Барнаула

Который очень много знает и слишком начитанный. Из десяти слов, которые он говорил, я понимала одно. И это было слово «привет».

Наташе Семиной, моему первому редактору в Москве

Про которую в книге должен быть отдельный рассказ, но его почему-то нет. Когда я приехала в Москву и стала искать работу журналистом, то решила, что увижу первое попавшееся объявление и пойду туда работать. Это оказался журнал о рекламе, в которой я ничего не понимала. Пришла на собеседование, а там Наташа говорит: «Вы будете получать девять тысяч рублей в месяц». Я задохнулась! КАК ТАК?! Моя мама получает в Барнауле три тысячи, а она врач, людям жизни спасает! А тут ДЕВЯТЬ за какую-то писанину. Наташа не поняла и быстро добавила: «Это только на испытательный срок, потом пятнадцать».

Нателе Абуладзе, продюсеру

Которая взяла на работу в кинокомпанию «Базелевс», хотя я ничего не знала о съемках, но очень хотела. Она сказала: «У нас есть разные продюсеры. Вот, например, есть такой, что если пролился сок около режиссерского стола, то продюсер возьмет тряпку и вытрет сам. А есть другой, который попросит постановщиков сделать это. И тот, и другой подход правильный». Потом подумала и добавила: «Я вытираю сама».

Саше Бренеру, креативному директору

Который один раз пришел в кинокомпанию «Базелевс» по своим делам. А я только начинала там работать, меня никто не замечал. Сашу я знала давно, часто писала про него, когда работала в журнале. Он тогда был знаменитым, великим, а сейчас вообще легенда. И вот сижу в кинокомпании никому не нужная, никто меня не любит. Думаю, что это все ошибка, не надо было уходить из журналистики на съемки рекламы. Вдруг идет Саша по коридору и говорит: «Привет, Алесь!» Человек из моей прошлой жизни, в которой я была успешна и любима. Бросилась, как на отца родного. Папка, ты бы знал, как мне тут плохо! Он ничего не понял и даже вообразить не мог, как было важно увидеть его именно в тот момент.