Рядом с молниями

Раздумье прервал телефонный звонок. Он поднял трубку:

— Подполковник Смирнов.

— Здравствуй, Михаил Иванович. Смотрю, ты все время в войсках. Молодец! — говорил член Военного совета Ракетных войск. — Посылаю к тебе одного офицера, товарища Забегайлова. Ему поручено посмотреть, как у вас ведется партийно-политическая работа, как обеспечивается боевая подготовка перед заступлением на дежурство.

— Павел Иванович, делаем все, что от нас зависит, но есть досадные срывы. Приедет товарищ, я ему все покажу. Кстати, полковник Климов вам доложил о своих соображениях по строительству. Очень прошу, помогите, потому что полковник Грачев категорически против.

— Знаю, Михаил Иванович, у меня на столе обоснованный документ Соловьева, его заместителя. Жди, скоро сам приеду в гости...

После разговора с членом Военного совета на душе стало полегче. Михаил Иванович раскрыл папку «Для доклада» и углубился в чтение.

Политическое управление прислало брошюру, обобщающую опыт работы комсомольской организации части по освоению молодежью специальной техники. Смирнов читал и своим глазам не верил.

— Секретарь комсомольской организации Титов. Это наш. Командир подразделения капитан Думов — наш, — размышлял вслух Смирнов, — а дела вроде не наши.

«Под руководством партийной организации комсомольское бюро создало технические кружки, регулярно проводит состязания на звание лучшего по специальности, технические викторины...»

Вошел возбужденный помощник по комсомольской работе старший лейтенант Серегин.

— Вы уже читали о нашем «опыте»? — торопливо спросил он. — Вот это расписали!.. Я, правда, и сам малость приукрасил, да капитан Думов рассказывал политуправленцам, как было в его артиллерийской батарее, которой он раньше командовал. Вот они все взяли за действительность и написали.

— А это неплохо! — сказал вдруг Смирнов. — Поезжайте с офицером из службы Василевского к капитану Думову. Организуйте все так, как написано здесь. Потом проведем семинар. Будем считать, что это не опыт, а наша инструкция для комсомольских организаций всех подразделений... Ясно?

В кабинет вошел Василевский. Видимо, он был смущен недавней размолвкой, как-то неловко присел к столу.

— На, почитай, — сказал Смирнов, протягивая брошюру.

Василевский перелистал, прочитал несколько фраз.

— Это начало. Скоро, знаешь, сколько появится обзоров, монографий и прочего. Так что, не удивляйся, Михаил Иванович. Работать нам, а писать другим.

— Иди, комсомол, и чтоб все было, как расписано...

— Так точно! — Обрадованный, что все обошлось, помощник по комсомолу вышел из кабинета.

Василевский сидел в задумчивости, но по тому, какие он бросал косые испытывающие взгляды, Смирнов понял, что он держит что-то на уме, хочет и не решается сказать. Решил сам помочь ему:

— С чем-то по мою душу?

— Да, да, — торопливо, стараясь скрыть неловкость, согласился Василевский. — Ты ведь на войне был, смерти в лицо смотрел, с тобой можно и нужно говорить напрямую. Видишь ли, Михаил Иванович, замечают люди, что не терпишь ты никакой критики в свой адрес. Чуть тебя заденут, ты уже в амбицию. Терпимее надо быть к людям, по тебе ведь все равняются. Но знаешь, болезненное восприятие шутки или критики — это для политработника гибель. Сейчас люди к тебе идут охотно, любят за простой нрав и правдивое слово, так ты дорожи их доверием.

— Спасибо, Георгий Николаевич, — просто сказал Михаил Иванович. — Честное слово, спасибо. Я понял тебя очень хорошо, да я сам уж об этом подумывал.

— И второе скажу тебе, Михаил Иванович. Береги командира. Ты его не жалей, а береги. Большой командир из него должен вырасти. Но часто стало у него проскальзывать: «я приказал», «я решил», «я придумал». Это не приведет к добру. Раньше он был на полигоне в таком окружении, как Неделин Митрофан Иванович, Королев Сергей Павлович, Вознюк Василий Иванович... Каждое их слово для него закон. Здесь он сам командир, принимает решения самостоятельно. Но речь идет о ракетной технике, которая стоит миллионы. А люди? Разве им цена есть? Смотри, Михаил Иванович, за эволюцией не только в области техники, но и в области своего личного окружения.

— «Возненавидь гордыню в себе!» Так кажется? За другими вижу. За Климовым — вижу. А вот за собой?.. — Голос начальника политотдела звучал глухо, устало. — Спасибо, друг!

Василевский облегченно вздохнул.

— Я вообще-то не с нравоучениями пришел, Михаил Иванович... Надо решать с командиром первой ракетной и утвердить план комплексных проверок на следующий месяц.

Михаил Иванович просмотрел план-график и, возвращая его, спросил:

— Подполковник Сырец не болен? Вы что-то его никуда не включили.

— Нет. Он здоров. Знания ракетной техники у него полностью отвечают его фамилии. Пусть занимается строевой подготовкой, караульной службой, комендатурой. Словом, ему хватает работы без нас.

— Будем вызывать к вам в кабинет офицера по кадрам или сюда?