Рядом с солдатом

Когда в августе 1944 года в Варшаве вспыхнуло восстание, фашисты не скрывали своего злорадства: это был повод к уничтожению польской столицы. В двадцатых числах сентября на совещании Гиммлер высказался предельно откровенно: «С исторической точки зрения факт организации поляками восстания является для нас божьим благословением. В течение пяти-шести недель мы покончим с ним. Тогда Варшава, этот очаг сопротивления, где находится цвет интеллигенции польского народа, будет стерта с лица земли. Не будет больше столицы народа, который в течение 700 лет блокирует нам Восток и который от первой битвы под Танненбергом постоянно стоит на нашем пути…

Я отдал приказ о полном уничтожении Варшавы. Приказ требует: каждый дом и каждый квартал должен сжигаться и взрываться…»[1]

В середине сентября наши войска заняли предместье Варшавы Прагу, но так и не смогли перебраться через Вислу и освободить Варшаву. Я не имею права судить о ситуации, сложившейся к тому времени, и о том, почему мы не смогли спасти столицу Польши. Но вот как об этом писал генерал С. Поплавский, командующий 1-й армией Войска Польского, которая освобождала Варшаву: «К тому времени Красная Армия прошла с тяжелыми боями более 600 километров по полям Белоруссии, западных областей Украины и Литвы. Тылы ее растянулись.

К концу июля темпы наступления советских войск начали замедляться. Сказались потери, ощущался недостаток горючего. Отставала артиллерия и артиллерийское снабжение. Снизила свою активность авиация из-за перебазирования на новые аэродромы» [2].

Когда после тяжелых шестидневных боев наши войска овладели Прагой, солдаты увидели сквозь ее обгорелые руины на левом берегу Вислы Варшаву. Она горела, и над черными остовами домов вздымались частые взрывы.

Наши части попытались с ходу форсировать Вислу, но, изнуренные тяжелой и длительной операцией, были не в силах отбить город. Затихла канонада, затихла ружейно-пулеметная перестрелка, перестали рваться снаряды на Правобережье, а за Вислой с торчащими из нее пролетами взорванных мостов — был догорающий город и неумолкающая ружейно-пулеметная стрельба.

Советское командование знало, что уже полтора месяца в польской столице пылает героическое восстание, поднятое слишком преждевременно и без согласования с ним и Войском Польским, но было бессильно помочь повстанцам.

Каждый день советские самолеты сбрасывали восставшим оружие, боезапасы и продукты— это был единственный способ поддержать их. Варшавяне сражались против отборных частей СС и полиции, стояли против танков и самолетов. Город сражался героически и продержался 63 дня, а когда, сметенный с лица земли, пал, на Воле и в Старом Городе погиб весь штаб восставших и еще 200 тысяч лучших сыновей и дочерей Польши.

…И вот настал день 14 января 1945 года. Советские солдаты пошли в бой за Варшаву.

…Поднимаются стволы орудий, на которых от руки написано «За Варшаву». Солдаты заряжают пушки. На снарядах тоже надпись — «За Варшаву».

Раздались первые оглушительные залпы из-за леска вдали, небо озарили стремительные всплески огня — бьют «катюши». У старого костела извергает непрерывный огонь артиллерия. Дрожит земля. Под ее прикрытием через Вислу на лодках-понтонах десант через лес разрывов устремился на тот берег. Бой перебросился в руины города, артиллерия на этом берегу смолкла. Последнее клокотание боя постепенно затихло. Варшава освобождена.

Недавно еще пустой, мертвый город вдруг задышал. Люди толпами стекались на свои пепелища. Они шли пешком с незамысловатым скарбом, с тележками и узелками. Непонятно было, что они могут найти в этой пустыне, где и как они могут жить. Варшава напомнила мне Севастополь и Сталинград. Тогда я думал, что Варшаву уже нельзя воскресить.

На груде кирпичей сидит человек. У него такой вид, как будто он долго сюда стремился — и вот пришел к ничему. И некуда ему больше идти, и никуда он больше не пойдет.

С первых же дней появились на улицах города люди с лопатами и тачками. Они разгребали и расчищали завалы. Тогда я думал, что во сто крат дешевле и легче построить новую столицу, нежели поднять из пепла погребенный город. Да и возможно ли это вообще? Но люди никуда не хотели уходить. Ни лишения, ни доводы здравою смысла не заставили их бросить то, что осталось от города. Люди вцепились в развалины, как в самое дорогое, что у них осталось. Я уверен, что ни у кого из них ни на секунду не было сомнения, что Варшава будет восстановлена.

Люди поселились в этих развалинах, и им надо было помочь. Советские солдаты прокладывали проходы через засыпанные щебнем улицы и площади, работали вместе с горожанами. Наши саперы разминировали дома и писали на их стенах и остовах: «Мин нет!»

Люди торопились. Они шли на любые лишения ради восстановления своего города. Варшавяне жертвовали на это свои последние деньги. Всем было страшно трудно, но они работали сначала для города, потом для себя. На железнодорожную станцию стали приходить грузы из СССР. Приехали возрождать город иностранные студенты, на улицах Варшавы появились советские строители.