Рядовой свидетель эпохи.

Нельзя не отметить, что даже в разгульные 1935 — 36-й годы в детдоме не культивировались и абсолютному большинству воспитанников не были известны наркотики. Наверное, борьба с ними в те годы в стране была жестокой и эффективной. Быть может, не было этой заразы и потому, что граница была уже действительно «на замке» и наркотики в СССР через нее не проникали. Я помню только очень короткий период времени, буквально несколько дней, когда кто-то принес в детдом зеленую белену, рассказав, что она действует как водка, и некоторые из нас, я в том числе, из любопытства попробовали ее белые зерна. Действительно, с сознанием произошло что-то странное, стала мерещится какая-то чертовщина. Кто-то, призывая купаться, нырнул с кровати на пол и приобрел заметный синяк и сильные ссадины... После этого никто белену к нам не приносил. Я и моя компания смотрели, чтобы эта зараза не попала к малышам и создали предельно плохое мнение об этом слове. Не было никакой распущенности у ребят и по отношению к девчонкам. Держались в стороне от них, а они от нас.

КОМСОМОЛЬСКИЙ ДЕСАНТ

Конец 1935-го, первая половина 1936 года были очень сложными периодами для Ростовского детского дома. Директором детдома при моем поступлении туда была какая-то странная женщина, фамилия её была Титор. Жила она в одной из комнат детдомовского корпуса вместе со своей сестрой. Ходила в армейской форме начала 1920-х годов с револьвером «кольт» на боку, видимо, личным оружием, доставшимся ей после гражданской войны, наградой тех лет. Поговаривали, что ей пришлось воевать даже в банде Махно. Этот титоровский «кольт» я хорошо запомнил, потому как однажды получил его рукояткой по голове. Затеяли мы как-то в дождливый день игру в чехарду в спальном корпусе, в коридоре рядом с директорской комнатой-квартирой. Разошлись настолько в крике-гаме, что не заметили, как оказались у дверей этой комнаты. И вот, в очередной ор завалившейся груды тел из дверей той комнаты вылетает разъяренная директорша и начинает с «кольтом» в руках расшвыривать направо налево ребят, награждая их и левой, и правой рукой зуботычинами. Тут я и подвернулся ей под «кольт». Её боялись, и ей, видно, не раз грозили старшие детдомовцы посчитаться с ней. Но все же, как я помню, она держала детдом в своих руках. В первой половине 30-х годов в детдоме воспитанников держали до более старшего возраста, лет до 17 — 18, видимо из-за того, что тогда в стране была еще очень большая безработица, и детдомовцев некуда было пристраивать.

Где-то в конце осени 1935 года Титор куда-то исчезает. То ли её сняли с работы, то ли сама сбежала на какую-нибудь более спокойную работу, может быть арестовали за какие-нибудь прошлые грехи — никто ничего не знал. Репутация детдома в городе была ой — ой — ой. Нового директора городские власти никак не найдут. Воспитатели разбегаются, завуча тоже нет. Инстинкты уличной свободы у детдомовцев с новой силой возрождаются, так как среди воспитанников много таких, которые попали в детдом еще в середине 20-х, познав в то время беспризорщину, уличную свободу в полной мере, и ценили ее превыше всего. Распространенной забавой детдомовцев того времени было, например, бросание «гранат» в открытые окна местных жителей. «Граната» представляла собой согнутую кольцом упругую проволоку, между концами этого кольца (оно было диаметром 10 — 20 сантиметров) осторожно вставлялась взрывающаяся «пробка», предназначенная для детских «пугачей». В те годы эта игрушка-«пугач» продавалась повсеместно, без всяких ограничений, продавались к ней и заряды — «пробки», диаметром 10-12 миллиметров, залитые взрывчатым веществом, стоили они копейки. Пробка вставлялась в ствол пугача-«револьвера» и при ударе по ней курка она громко взрывалась. Детдомовцы эти «пробки» и приспособили для своих ответных выпадов против местного населения, с которым у них не всегда были мирные отношения.

При ударе о любое твердое препятствие пробка царапалась концом проволоки и всегда безотказно взрывалась, производя впечатление громкого выстрела. Запасались такими «гранатами» особенно в больших количествах к банному дню, когда всем детдомом ходили в городскую баню через весь город. Многие во время такого похода начинали припоминать, кому, где, когда доставалось по рукам или по лбу при заглядывании в окна, а такое любопытство было принято у детдомовцев: можно было стянуть с подоконника зреющие помидоры или еще что-нибудь интересное. Теперь была цель: в то окно, в котором в прошлом произошел конфликт, а если оно закрыто — в соседнее, ближайшее, бросить «гранату» и получить удовлетворение отмщенного.