Ричард Длинные Руки – ярл

– У него еще и меч Арианта, – произнес кто-то. – Вон Дербент чует в нем Силу. Вы правы, герцог, я тоже считаю этого человека достойным имени Валленштейнов.

Еще один призрак сказал негромко:

– Особенно теперь, когда угасает некогда великий род, а теперь уже, считайте, угас…

– Герцог, – возразил достаточно молодой воин в богатых доспехах, – у нашего благородного Готфрида еще есть возможность продлить род…

– Ха, – ответил герцог яростно.

– Ну что вы, он не настолько уж и стар…

– Ха, – повторил герцог презрительно.

– Но достопочтенный Дененг и в свои сто сорок сумел…

– С помощью конюха?

Еще один голос раздался почти из угла, там луна высветила широколицего господина с расплюснутым ударом булавы носом и двумя глубокими шрамами на щеке. Он выглядел почему-то чуточку чужаком, хотя я безошибочно отыскал черты кровного родства со всеми изображенными на портретах: молодых, старых, хмурых, высокомерных или излучающих довольство победителя.

– А вы уверены, что герцог Готфрид вернется?

Сразу несколько голосов ответили с негодованием:

– Он всегда возвращался!

– Он могучий воин!

– Он не мог погибнуть просто так!

Широколицый буркнул:

– Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить. Ему слишком долго везло. Он возвращался из таких мест, откуда редкий герой мог… Кстати, если этого юношу не признать наследником рода Валленштейнов, то что с ним делать?.. Кто видел нас, становится либо членом нашего рода, либо… сделать ли его безумным или же пусть просто выпадет из окна? Головой на камни?

Я ощутил себя на перекрестье десятков пронизывающих взглядов. Я откашлялся, колени начинают вздрагивать все сильнее, проговорил:

– Послушайте, почему бы не решить все путем переговорного процесса? Я вовсе не стремлюсь в ваш славный и безусловно великий род, вы ведь наверняка пролили крови больше, чем я выпил компота. Я просто мимо ехал, вот и зашел… и поеду себе дальше.

Герцог Бертольд Венденский сказал с упрямством урагана:

– Вы – соискатель титула. Без нашего одобрения невозможно свершение… да, невозможно.

В комнате прошелестели голоса:

– Невозможно…

– Мы решаем…

– Что у него за талисман на груди?

– Стать герцогом…

– Решаем, кому быть герцогом…

– … кому править…

– … а что говорит отец Филипп…

– Да, надо спросить еще у его преподобия…

Имя Филиппа повторялось все чаще, наконец все умолкли, а широколицый воззвал:

– Отец Филипп!.. Вы нужны нам. Вы в самом деле нужны. Просим вас появиться!

Пес, к моему удивлению, спокойно поднялся и отправился к самому дальнему рыцарю. Только сейчас я заметил, что над ним не мерцает призрачное лицо, рыцарь остается нем и недвижен, но после восклицаний за решеткой забрала появился ровный фиолетовый свет. Доспехи заблистали, по металлу пробежали огоньки. Облачко выплыло такое же крохотное, но быстро разрослось, к моему удивлению, появилось не только лицо, но и полупрозрачная фигура. В полной тишине призрак отделился от рыцарской скорлупы, я рассмотрел человека в сутане, изображение стало ярче и рельефнее. Человек оставался призрачным, полупрозрачным, однако я четко видел тело, босые ступни, что по щиколотку тонут в пышном ковре.

Пес посмотрел на него с интересом, призрак легонько коснулся его головы полупрозрачными, как медуза, пальцами, а в меня всмотрелся остро и недружелюбно. Взгляд суров и полон подозрительности, даже злости, но пока пальцы перебирали шерсть на загривке Пса, призрак явно смягчился, сведенные в злую гримасу черты лица расслабились.

– Удивляетесь? – спросил он мертвым голосом. – Да, я был полководцем, захватывал и жег города… но закончил жизнь святым монахом, а последним моим желанием было, чтобы художник увековечил меня в таком облике…

– Да я ничего, – пробормотал я. – Я из таких земель, где умные и грамотные люди ценятся… высоко. Не настолько, правда, как разбойники высокого полета, именуемые олигархами, но все-таки… теоретически… хоть и с задержками по зарплате…

Он смотрел на меня внимательно, в глазах мелькнуло удивление.

– Да, в ваших дивных краях это так… Но об этом как-нибудь потом, а пока объясните, каким образом у герцога Готфрида внебрачный сын, а мы ничего не знаем?

Я развел руками.

– Знаете, я просто прикололся. На самом деле никого обманывать не хочу. Это проклятый дождь задержал, но утром сваливаю в любом случае, пусть даже снова потоп и всякие хляби небесные. Никакой я не сын внебрачный. Лапшу навешал стражам, чтобы пустили через Перевал!.. Утром, когда выеду за ворота, уже не заикнусь о такой дурости.

Они слушали в гробовом молчании, слышно только как потрескивает смола в светильниках, наконец отец Филипп проговорил негромко и очень строго:

– А что рассказали жене герцога, благороднейшей Леди Изабелле?

Я развел руками, виновато уронил взор и даже поковырял ногой пол.